Надписи мигали и менялись, эскулап наблюдал за ними с сосредоточенным выражением лица, ассистент стоял с открытым ртом, Руслан все больше хмурился. Когда это прекратилось, и гадкая «шапка» покинула мою бедную макушку, я была готова рухнуть от перенапряжения. Сокращенные электричеством мышцы сводило как от нескончаемого бега, давно со мной такого не происходило. Не знаю, для чего это было нужно, но, надеюсь, повторять «тестирование», как мягко назвал это лысый, никто не соберется.
— И что это было? — уперев руки в боки, спросила я, как только отдышалась, попив заботливо принесенной ассистентом водички.
Мы сидели на стульях в коридоре.
— Проверка реакций, — сообщил Руслан.
— Да ну? А по-другому нельзя было?
— Видимо, нет.
— Ладно, а что за реакции-то? Они меня просто током били!
— Не совсем, — присел рядом парнишка, заработав неодобрительный взгляд лысого, но, вероятно, это не заметив. — Это электронейромиография, воздействие низкоинтенсивных импульсов на мышцы и нервные окончания.
— Ничего себе, низкоинтенсивных! — проворчала я, потирая лодыжки, которые, по ощущениям, пострадали больше всего.
— Частота настраивается автоматически с учетом возможностей организма, — развел руками ассистент. — Таким образом проверяются биоэлектрические потенциалы.
— Антон! Ты что, щенок, тут лясы точишь? — высокий голос ученого, почти визг, раздался так неожиданно, что я подскочила на месте.
Паренек побледнел, извинился и быстро ретировался, скрывшись за материализовавшейся стеной.
— Псих какой-то, — пробормотала, испытывая искреннюю жалость к нему. — Если это его начальник, очень сочувствую!
— Думай лучше о себе!
— А что я?
— Ничего. Идем, нам еще тренироваться.
— И даже кровь сдавать не нужно?
— Об этом никто не говорил.
Я легко поднялась, чувствуя прилив сил, и поспешила за Русланом. Уже начала отвыкать от такого понятия как усталость, а энергию, почти постоянно бурлящую в теле, воспринимаю как нечто само собой разумеющееся. Но после испытания, когда, казалось, все соки выжаты, хотелось лишь лечь и ничего не делать.
Я шла, вертя головой по сторонам и мысленно разглагольствуя, но в следующую секунду замерла: за только что испарившейся стенкой в прозрачной капсуле, висящей посреди палаты, лежал мой друг. Вокруг стояли несколько людей в белых комбинезонах и медицинских масках, проводя какие-то неведомые манипуляции. В следующую секунду стена восстановилась, я успела заметить только бледный профиль, но готова руку дать на отсечение: это он!
— Марат! — подскочила, бросившись туда, но наткнулась на охранников, преградивших мне путь. — Отвалите, там Марат!
— Ника, стой…
— Руслан, ты видел?! Там Марат! Почему они врали, что он в другой лаборатории?! Почему?! — эмоции били через край, я не видела ученого два месяца и сильно тосковала, теперь же просто не могла остановиться.
— Возьми себя в руки, — его брат оказался рядом, схватил за плечи и хорошенько встряхнул. — Ника, мать твою! Заткнись!
— Но там…
— Я знаю, кто там! Рот закрой, сказал!
От обиды и непонимания я действительно замолчала, снова обернувшись туда, где уже возникла бетонная на вид стена.
— Он там… — повторила, но уже шепотом.
— Руслан, ты бы следил за своей подопечной получше, — лениво произнес один из охранников.
— Не лезь не в свое дело! — рявкнул мужчина.
— А то могу я…
Что было дальше, понять не успела, только не без удовольствия наблюдала, как красиво летит вдоль коридора советчик, падая на пол и вертя башкой с ошалевшим видом.
Его напарник перевел взгляд на Руслана и выставил руки перед собой, мол, я не при делах. Мудрое решение, надо сказать.
— Вперед, — бывший начбезопасности «Ариадны» повернулся, схватил меня за руку, не дав досмотреть последствия своей несдержанности — еще про меня что-то говорит, блин! — и потащил к лифту.
— Руслан…
— Не сейчас!
Не до конца понимая, что только что было, притихла, ожидая, когда он успокоится. Было сложно, с учетом того, что саму буквально распирало. Он знал, что гематолог здесь, или все-таки нет, просто сделал вид?
Пока шли к моей комнате, чуть не лопнула, честное слово. Внутри открыла рот, чтобы уточнить, но он начал первый.
— Ты соображаешь, что творишь?!
Глава 3. Ошибка и ее последствия
Я опешила.
— А что я творю?
— Черт, ты поумнеешь когда-нибудь?!
Он орал прямо в лицо, стоя в двух шагах, и если бы я не знала его достаточно хорошо, подумала, что сейчас ударит.
— Что не так-то?
— Мой брат, вот что! Не все знают, кто он такой.
— В смысле?
— Ради безопасности!
— Там камеры на каждом метре! — я не преувеличиваю. — Что значит — для безопасности?! Чьей?
— Всех, мать твою!
— Не понимаю!
— Ты меня с ума сведешь, — Руслан прошел мимо, задев плечом так, что чуть не упала, и опустился на стул.
Я помолчала, тупо глядя на держащегося за лысую макушку мужчину, и осторожно подошла. Будет ругаться — просто уйду и пережду где-нибудь в другом месте. Несмотря на то, что это вообще-то моя комната.
— Расскажешь? — спросила как можно тише, готовая в любой момент отпрыгнуть и убежать.
Он шумно выдохнул.
— Наверное, стоило раньше. Но я не думал, что так получится.
— Есть то, чего я не знаю?
Усмешка.
— Ладно, есть то, что мне нужно знать? — перефразировала, решив не обращать внимания на реакцию.
Руслан поднял глаза.
— Знаешь, иногда представляю, как же было бы охренительно, если бы тебя не было.
Фраза, сквозившая почти осязаемой болью, заставила отшатнуться. Не веря в то, что услышала, я во все глаза смотрела на мужчину, который представлялся мне единственным близким человеком в этой богадельне. Не считая Марата, разумеется. Ради них двоих я согласилась здесь остаться. Ладно, возможно, это была лишь иллюзия выбора, но, черт, я искренне верила, что все происходит не зря!
Словно не понимая, насколько ранили его слова, мужчина глухо продолжил:
— Состояние Марата не просто близко к критическому. Его поместили в анабиоз, потому что организм начал отказывать. Вакцина не помогает, твоя синтезированная кровь тоже. Понятное дело, будить прямо сейчас его нельзя, он сразу же умрет.
