мог откопать слова, способные завершить этот эпизод благополучно, когда всё запросто может скатиться в противоположном направлении…
Декер уже открыл было рот, чтобы убедить ее дождаться помощи. Все доводы у него были уже наготове, и он собирался пустить их в ход. Они заставят ее положить оружие, в этом нет ни малейшего сомнения.
Но тут он услышал то, чего всей душой не желал слышать.
Единственный выстрел, сделанный – как он считал, потому что знал Ланкастер – исключительно тщательно и с экспертной точностью. В качестве точки входа она избрала висок, подбородок или открытый рот. Результат гарантирует любая из них.
А потом раздался гнетущий глухой стук тела Мэри, повалившегося на пол. Несомненно, она мертва. Ланкастер всегда была докой в планировании с прицелом на результат. Подобные люди не промахиваются, убивая себя.
– Мэри? Мэри! – крикнул он в трубку. Ответа не было, и энергия схлынула. «Чего ты орешь? Ее уже нет. И ты это знаешь».
Привалившись к стене, Амос позволил силе тяготения доставить его тело на пол, подобный тому, на котором сейчас лежит труп Ланкастер.
Он жив. Она – нет. Прямо сейчас для него эта разница абсолютно несущественна. Он сидел в комнатушке, озаренной электрической синевой смерти, коснувшейся его, дотянувшейся почти через тысячу миль.
Годы назад Амос Декер был в сантиметре от того, чтобы спустить курок, выстрелив себе в рот и закончив свою жизнь.
Но прямо сейчас часть его так же мертва, как Мэри Ланкастер.
Глава 3
«Пепел к пеплу, прах к праху. И всякая прочая хрень», – подумал Декер.
Этим всегда и кончается. Этим – и глубокой, беспощадной ямой, заполняемой землей. Амос, облаченный в костюм, обычно чувствующий себя комфортно только в джинсах или помятых хаки и свободной фуфайке, взирал в грядущий вечный приют в земле. Скоро его заполнят упрятанные в ящик останки Мэри Ланкастер.
День в Огайо выдался зябкий. С неба сеялась мелкая морось. Совершенно нормальная весенняя погода для этих краев – рудименты зимы, липнущие к запотевшим стеклам, как усыпанная росой паутина. Толпа собралась изрядная: Эрла и Мэри Ланкастер знали и любили многие, а Сэнди завела в школе немало друзей и подруг. Декер окинул взглядом многочисленных бывших сослуживцев из местных сил правопорядка, угрюмо уставившихся в землю.
Алекс Джеймисон была на задании и приехать не могла, но прислала карточку, выразив соболезнования. Росс Богарт поступил точно так же, присовокупив цветы. Они знали Ланкастер не настолько хорошо, но Декер все равно жалел, что их нет рядом. Обычно он чуждался компании, но не сегодня.
Гроб был закрытым. Выстрел, направленный вверх через нёбо, поставил крест на чудесах косметики гробовщика, а вместе с ними и на возможности выставить Мэри Ланкастер на обозрение.
Декер поглядел на землистое, враз постаревшее лицо Эрла Ланкастера, с потерянным видом сжимавшего руку дочери Сэнди, подростка с задержкой умственного развития. Взгляд девочки стрелял туда-сюда, постигая мир собственным уникальным образом. Вероятно, она воспринимает смерть не так, как остальные, понимал Амос, и это, пожалуй, хорошо – во всяком случае, пока. Но в какой-то момент в будущем она осознает, что матери нет, и будет гадать, когда же она вернется. И Декер не завидовал Эрлу, которому придется растолковывать, что же произошло на самом деле, когда пистолет выстрелил. «Хорошего способа сделать это не существует, как ни подступись, – подумал он, – но сделать это необходимо, потому что Сэнди заслуживает объяснения».
Вдруг заметив Декера, Сэнди вырвала ладошку из руки оторопевшего отца и подбежала к нему. И поглядела на великана снизу вверх с сияющим лицом – единственным проблеском света в море мрака.
– Ты Амос Декер! – радостно провозгласила она.
Так они раньше играли; вернее, она. И Декер всякий раз отвечал так же, как собирался и теперь, хотя на этот раз выговаривать слова было нелегко.
– Я знаю. А ты Сэнди Ланкастер.
– Я знаю! – ухмыльнувшись, выпалила она.
Едва она договорила, Декер невольно зажмурился.
«Я и забыла, кто она. Какое-то время никакой Сэнди Ланкастер для меня не существовало».
Более тяжкого греха, чем позабыть о существовании собственной дочери, Мэри Ланкастер, как минимум по собственному мнению, совершить не могла. Декер не сомневался, что именно это положило ее палец на спусковой крючок и дало силы нажать на него.
Ощутив, что его дергают за руку, он открыл глаза и увидел, что маленькие изящные пальчики Сэнди обхватили его длинные и толстые пальцы.
– Амос Декер? – снова произнесла она, внимательно – пожалуй, слишком внимательно – вглядываясь в него. Почему-то он понимал, что она собирается спросить, и это повергло его в панику сверх всякой меры. – Где мамуля? Тут так много людей… Ты ее где-нибудь видишь? Мне надо с ней поговорить.
Декер никогда не лгал Сэнди, ни единого разу. Не мог лгать ей и сейчас, так что промолчал.
– Сэнди! – Подбежавший Эрл взял дочь за руку. – Извини, Амос.
Взмахом ладони показав, что ничего страшного не происходит, Декер отвернулся, чтобы утереть глаза. Потом наклонился и проговорил Эрлу на ухо, чтобы Сэнди не слышала:
– Мне так жаль, Эрл…
– Спасибо тебе. – Тот сжал руку Декера. – Э-э, после службы у нас дома будет небольшое сборище. Надеюсь, ты сможешь прийти. Мэри… хотела бы этого.
Декер кивнул, хотя приходить не собирался. Эрл, словно увидев это в его глазах, сказал:
– Что ж, рад был тебя повидать.
Бросив взгляд на Сэнди, Амос увидел, что ее взгляд неотрывно прикован к нему. На ее лице словно отпечаталось обвинение в предательстве, но может быть, это было лишь отражение его собственного чувства вины…
– Полиция мне сказала… что она звонила тебе, – негромко проронил Эрл. – Спасибо… что пытался.
– Хотел бы я быть более…
– Знаю.
Декер проводил взглядом отца и дочь, направившихся к машине, предоставленной похоронным бюро. Остальные присутствующие начали разбредаться. Некоторые на ходу одаривали его кивками, взглядами и улыбками. Однако никто не подошел. Уж слишком хорошо его знали.
И тогда Декер остался один, потому что предпочитал одиночество.
Когда могильщики принялись спускать гроб в яму, вырытую в точности под него, Декер повернулся и механически зашагал вдоль могил, пока не дошел до определенного места за определенным деревом. Чтобы найти это место, безупречная память ему не требовалась. Довольно и скорбящего сердца. Это паломничество оказалось для него трудным. Может, другими они и не бывают…
Кассандра Декер. Молли Декер. Мать и дочь. Его жена, его ребенок. Любовь всей его жизни, его плоть и кровь, отнятые у него рукой убийцы. Цветы, которые он положил здесь во время прошлого
