кое-какую разведку и подыскать жильё. Я знала, что должна быть благодарна Кадмаэлю, древнему воину майя и другу-вампиру Клайва, который в наше отсутствие присматривал за ноктюрном Сан-Франциско, но я всё ещё не простила его за то, что он копался в моей голове. Лицемерно, учитывая мои способности, я знаю.
С исчезновением Эбигейл, моей тёти-убийцы, и Летиции, психопатки-преследовательницы Клайва, Сан-Франциско был самым безопасным за последнее время, так что я не слишком беспокоилась о том, чтобы оставить свою «Убиенную Овечку» в умелых руках Оуэна и Дейва. Ладно, я немного волновалась, но в основном это было связано со Стефо и её сёстрами, которые постоянно отпугивали моих клиентов.
Сначала мой бег — как и мои мысли — блуждал, без определенной цели, пока я впитывала достопримечательности и звуки Парижа. Однако, пробираясь через Тюильри, я поняла, что бегу к чему-то.
Солнечный свет отражался от стеклянных пирамид, стоящих перед Лувром. Я хотела вернуться назад, увидеть что-то, что едва уловила, но оно задержалось в моём мысленном взоре, когда мы проносились мимо. Не обращая внимания на длинную очередь у главного входа, я вместо этого направилась к двери Ришелье, прождав всего десять минут вместо часа.
Я посмотрела местоположение скульптуры на своём телефоне. Это было в Деноне, в крыле, противоположном тому, в котором я стояла. Музей, конечно, был переполнен, поэтому я лавировала между группами посетителей, медленно пробираясь по кажущимся бесконечными залам.
Желая быть на месте, когда Клайв проснётся, я знала, что у меня будет не так много времени. Однако мысль о том, чтобы вернуться, не найдя её, заставила меня почувствовать себя неуверенно. Наконец, увернувшись от большой группы студентов, я добралась до длинного зала, где было выставлено множество скульптур. Та, которую я хотела, была в конце.
«Психея, оживлённая поцелуем Купидона». Полдюжины человек стояли вокруг скульптуры и фотографировали. Я отошла в сторону, подальше от постоянно меняющегося потока посетителей. Я отключилась от разговоров, жалоб на боль в ногах и скуку, фотографирования со вспышкой, которое было запрещено в Лувре, но игнорировалось туристами, и вместо этого сосредоточилась на мраморных фигурах. Психея откинулась назад, протягивая в вечности руки, чтобы обнять Купидона, когда он смотрел вниз, нежно обнимая её, как будто болезненно осознавая, насколько она хрупка, насколько хрупка их любовь.
Я знала истории, знала их бедственное положение, недоверие, испытания, и всё же любовь восторжествовала. Скульптор Канова1 запечатлел момент совершенной тоски, момент, переполненный предвкушением, когда мир сузился до двух человек и обещания поцелуя.
— Всё в порядке, дорогая?
Я вздрогнула от мягкого итальянского голоса. Обернувшись, я увидела пожилую женщину рядом со своим локтем, на её лице было написано беспокойство.
— Да, конечно, — сказала я, прочищая горло.
— Вы плачете, — она снова посмотрела на фигуры. — Прекрасно, да?
Вытирая влагу с лица, я кивнула.
— Да.
Её семья забрала её и повела в следующий зал, но не раньше, чем она повернулась и кивнула мне, узнавая такую же, как она, которая могла погрузиться под шум и хаос момента, чтобы испытать вечное. Я кивнула ей в ответ, когда она прошла через арку.
Купидон и Клайв не имели никакого сходства. В историях он был слишком красив, чтобы на него можно было смотреть, что соответствовало, но скульптурная версия была мягче и более ангельской. Что тронуло меня, заставило меня заплакать от узнавания, так это любовь, явная в его взгляде, нежность, с которой он обнимал её. Я отождествляла себя с Психеей, которая, казалось, прошла через большее, чем могла вынести. Она была измучена и готова сдаться. И всё же она всегда поднимала руки в трепетной надежде и любви.
— Вот ты где.
Я знала этот голос. Повернувшись, я обхватила его руками и зарылась в него.
— Я скучала по тебе.
— И я тут как тут.
Он прижал меня к себе.
— Я знаю, но пропавшему нужно время, чтобы исчезнуть.
— Верно, — он поцеловал меня в макушку. — Когда я проснулся, тебя не было рядом, но, как ни странно, я подумал об этой статуе. Это было почти как смутное воспоминание из сна, но я больше не вижу снов. Итак, желая найти тебя, я отправился на поиски влюблённых, и вот ты здесь.
Я улыбнулась ему в шею, его запах успокоил что-то дрожащее внутри меня.
— Ты мог бы просто позвонить.
— Ты имеешь в виду на телефон, — сказал он, вытаскивая мой телефон из кармана. — Ты оставила его заряжаться у кровати.
Поморщившись, я забрала его у него и сунула в карман толстовки.
— Упс. Я намеревалась быстро пробежаться по городу и вернуться до того, как ты проснёшься. Просто, — я подвинулась, чтобы мы оба могли смотреть на статую, — я не могла выбросить её из головы. Мы промчались мимо неё прошлой ночью, и я хотела увидеть её снова.
Взглянув на часы на стене, я остановилась, не в силах понять, что это значит. Я простояла здесь уже больше часа.
— Представляю, как ты голодна. Может, нам вернуться в отель, чтобы ты могла переодеться, прежде чем мы пойдём ужинать?
Он провёл рукой вверх и вниз по моей спине.
— Ты не возражаешь, если мы не будем сегодня шиковать?
— Вовсе нет. И что же у тебя на уме?
Он взял меня за руку, и мы пробрались сквозь группы отставших, которые решали, куда пойти, учитывая, что музей вскоре закроется.
Я на мгновение задумалась.
— Неспешная прогулка и привлекательное кафе?
— Звучит идеально, — сказал он, сжимая мою руку.
Выйдя из главных дверей и пройдя через двор, Клайв обнял меня и наша прогулка началась. Мы шли вдоль Сены, уличные фонари усеивали темнеющее небо. Рестораны и клубы заманчиво сияли по обе стороны реки.
Мы вернулись в отель в мгновение ока. Приняв душ и одевшись, я чуть не передумала, решив заказать еду и напитки в номер и поесть на нашем балконе с видом на город. Почти. Я не хотела упустить ни единого мгновения Парижа, прежде чем мы возобновим нашу охоту на Алдит.
Одетая в джинсы, ботинки, клюквенного цвета свитер — в знак уважения к сезону — и длинное, тёплое, чёрное кашемировое пальто-свитер, которое Клайв купил мне накануне вечером, я посмотрела на своё отражение. Сегодня никаких косичек. Распущенные волосы. Клайв ждал у двери в тёмно-сером пальто. Вампиров не беспокоил холод, но он знал, как слиться с толпой.
Иногда меня вдруг поражала моя удача. Клайв родился почти тысячу лет назад на другом континенте, и всё же мы встретились и полюбили друг друга. Этот великолепный, добрый, умный, отчаянно защищающий мужчина был
