что интересно, даже Виолетта его не одёрнула. Она, кстати, очень покладисто с ним общалась, явно всё ему позволяя, в их между собой общении. Как заправская подружка с ним она себя вела, и если бы я не знала, что она ваша воспитанница, и не забывая сколько ему лет от рождения, то подумала бы, что они любовники. Слишком вольно они себя между собой вели. И ещё… не только Виолетта так себе позволяла с ним себя вести, но и остальные невестки, то есть уже новоиспечённые жёны, тоже. С чем это может быть связано? Я затрудняюсь ответить. Попросту, не знаю. Да и вопрос… когда бы они успели так хорошо друг друга узнать???
Императрица, слушая подругу, не убирала с лица ухмылку ехидного содержания, явно сама о чём-то думала таком, что было ей, как минимум, неприятным…
Но не удержалась, промолвила…
— Приставили к Персову младшему слежку и охрану, считай, только после свадьбы. А точнее, через две недели после неё. Хотя я давала команду раньше это сделать. Но общую охрану-то на их род быстро накинули, а вот персональную не спешили устанавливать. Есть там кого наказать, потом сама разберёшься с нерасторопными исполнителями. Посчитали моей блажью, выделять крутых спецов присматривать за пацаном. Но теперь-то, совсем другой расклад. Фамилия в родстве с Великим родом князей. Тут уже без присмотра никак.
— Это, да… — соглашается Екатерина — Да ещё в свете того, как потом желающие повторить достижения их семьи жути натворили. Подумать только… тридцать четыре клана кануло в никуда. Под корень извели. Даже детей не пощадило проклятие предков. — а вздыхает Савельева старшая.
— И не напоминай… — с грустью в голосе отвечает ей Анна.
— А к чему ты сказала, что именно черед две недели присмотр к пацану приставили⁇ — уточняет у императрицы её боевая подруга.
— Ольгу, одна знакомая тебе особа, убедила приём неофициальный устроить в Царском Селе, при этом развлекать собравшихся там должен был один популярный сейчас в стране певец. Он-то, конечно, был… это не обсуждается, и отработал на отлично. Всем его выступление очень понравилось. А вместе с ним приглашён был на приём к члену императорской семьи тем более наследнице, и автор песен и стихов.
— Ух, ты… — улыбается Катерина — Я, кажется, начинаю догадываться о ком идёт речь. И что⁇ Я что-то не слышала, чтобы он куда-то в последнее время уезжал, тем более в столицу.
— А он и не поехал. Представляешь? Проигнорировал приглашение. Сослался на неотложные дела. Приём-то был неофициальный.
— Вот, это да! Какой плевок в сторону императорского дома. Он чем думал, этот засранец? Может, ему немного его молодые причиндалы прищемить? Оборзел совсем.
Императрица согласно кивает головой.
— Плевок, конечно, вышел знатный. Но и он в своём праве. Приём неофициальный и он сам неофициальное лицо. Но так нагло отказывать в небольшой просьбе будущей императрице? Наследнице? Ну, не знаю… У него явно занижено чувство самосохранения. Но и предъявить нечего. Да, и опасно. Про Константина не забываем и про его отца…
— Да, уж. Про отца забудешь тут, в свете последних событий… — испугано сморит на коронованную подругу, Катерина. — Сама-то как?
— Я-то? — вздыхает Анна — Больно, но держусь. Но после всего, что с Персовыми в последнее время произошло, надо будет что-то решать. Невмоготу уже. Но вначале, выход в регентство и короновать дочку…
— А перед этим ещё выдать замуж, вернее замужничать. Так? — уточняет расклады Савельева.
— Угу! — отвечает императрица — Сама же всё понимаешь, да и обсуждали этот вопрос мы с тобой. Да вот только, за кого сосватать дочь? Да и ещё одно тут обстоятельство недавно вскрылось. Самый молодой сенатор наш… как и бывший канцлер большой любитель всего английского, с британских островов себе невесту привёз. Со страной будущего проживания знакомить притащил с собой.
— Герцогиня Вермская??? — чему-то сильно радуется Екатерина — Ух, ты, какой расклад. Но по слухам, девчонке всего тринадцать ещё, и она не дура. Совсем не дура! И она большая, как я наслышана, почитательница вашего таланта как правителя, моя императрица.
— Говорить можно всё что угодно. Проверяются слова только делами и поступками. Но она уже в России. Сейчас в Новгородском женском монастыре проживает. Изучает православие. Смена религии, это серьёзный шаг. Но её, её родители, готовили к этому шагу всю сознательную жизнь. Русский язык она отлично знает. Но главное её достоинство, в глазах того же сенатора молодого и его британских спонсоров, это наше с ней прямое родство. И про отсутствие женского проклятья на её роде не стоит забывать.
— Деньгами запахло… — задумчиво говорит Катерина.
— Бешенными деньгами! — добавляет Анна — И огромными потрясениями, как для России, так и для мира в целом. Но спасает ситуацию, как неудивительно, тут про такое между нами говорить, это повышенная публичная любовь народа ко мне, и всё благодаря какой-то там песенке. С ума сойти можно, какая ерунда вроде, может серьёзные расклады в политике расшатать. Так что, на данный момент, разогнать ситуацию до бунта даже у Государственной Думы не получилось бы. Второй момент… что не говори, но гибель членов Государственной Думы, при попытке присвоить через женитьбу кланы великих князей, как нестранно, но сыграла нам на руку. Плюс сюда ещё появление думского нового боярина, с огромным потенциалом, в виде большого количества голосов, числящихся за кланом Великого Князя. Старик Голицын в миг появился на горизонте. Чует гад… что расклады в Думе, в любом случае, поменяются в ближайшее время.
— Я всегда считала, что Голицыны за тебя… — удивлённо взирает, на свою венценосную подругу Катерина.
— Это только со стороны кажется. Там все только за себя. У оппозиции позиции в думе пошатнулись и тут же появляется молодой сенатор с невестой на руках, у которой вполне приличные права на российский трон. И ведь не устранить эту преграду. Нельзя… война начнётся. Это все понимают. Понятно, что девчонку разыгрывают, как королеву в шахматах… в тёмную. Но и ты права, она далеко не дура. Ей жить хочется. И на островах ей эту жизнь устроить свою не давали. Подослала я к ней в Новгороде своего человека. Пообщались они. Хотела тебя послать, да все знают, что ты моя «карающая рука». Глупо было бы так светиться перед англичанами и оппозицией. В процессе общения девочка высказалась в том ключе, что возвращаться на острова
