харакири от профессора хирургии казалось цветочками.
План действий созрел быстро – отыскать Йоханнеса и убедить его вернуть её домой. Дожидаться послушника в его келье – бесполезно. До утра он сюда не явится, иначе бы Снежану здесь не оставили. А если гора не идёт к Магомету, то, значит, Магомету придётся идти к горе. Но как? Снежана заперта.
Глаза немного привыкли к темноте за окном и смогли различить кое-какие детали. До земли метров пять. Двор вымощен камнем. Если выпрыгнуть из окна – одними ушибами не отделаешься. Скрутить верёвку из подстилки, которая исполняла роль матраса? Опасно. Снежана понимала, что беззвучно покинуть келью через окно у неё вряд ли получится. А если она привлечёт внимание послушников, то последствия могут быть не предсказуемыми. Да и что толку, если она даже улизнёт отсюда незамеченной? Куда направится? Где будет искать Йоханнеса?
Была, конечно, ещё одна идея – найти записи, о которых говорил послушник. Может, получится в них разобраться и самой провести ритуал возвращения? Надежда слабая, но попытка – не пытка.
Чтобы обыскать келью много времени не потребовалось. Сундук оказался заперт, зато на столе обнаружился листок, испещрённый символами. Скорее всего, это и есть тот самый рецепт по вызову виртуальной женщины для «успокоения жаждущей разрядки плоти», и возможно даже, на листке содержится инструкция, как эту женщину вернуть назад, да только Снежана не понимала смысл написанного. Либо ей, вообще, не дано читать местный язык (только понимать устную речь), либо записи сделаны с использованием особой тайнописи.
Снежана аккуратно свернула листок пополам и припрятала в карман халата – на всякий случай. Что делать дальше – не знала.
Она вернулась к кровати. Села. Замерла в задумчивости. В тишине ночи отчётливо стал различим шорох под дверью. Хм, похоже, долговязый с козлиной бородкой, которого оставили сторожем, приник к замочной скважине и подглядывает. Сдал своего собрата, а сам, по всему видно, подвернись ему удобный случай, был бы совсем не против пуститься во все тяжкие.
Если на Йоханнеса Снежана почти не злилась, то козлинобородый вызывал самые недобрые чувства. Все беды, случающиеся в больших и маленьких коллективах, как раз из-за таких вот подленьких ябед.
Может, попытаться использовать этого скользкого продажного типчика? За неимением лучшей идеи, ухватилась за эту.
Снежана подошла к двери и легонько стукнула:
– Брат Паулус, – кажется, так его называл настоятель? – можешь принести мне воды? Умираю от жажды.
Шорох под дверью усилился. Видимо, долговязый отстранился от замочной скважины и выпрямился. Расчёт был на то, что если женщины – явление в мужской обители редкое, то Паулус не устоит от соблазна более тесного контакта под благовидным предлогом дать пленнице напиться.
Уловка сработала. Снежана услышала удаляющиеся шаги. А через несколько минут в замочной скважине уже прокручивался ключ. Долговязый зашёл в келью с глиняным сосудом в руках.
– Благодарю, – вежливо кивнула Снежана, принимая сосуд. В её интересах было играть роль смиреной девы.
– Не мог же я позволить целителю умереть от жажды, – выделив слово «целитель», разразился козлиным смехом долговязый.
Его глазки жадно блуждали по неприкрытым частям тела Снежаны. Ох, как же хотелось двинуть по его мерзкой физиономии, но она сдержалась. Медленно цедила воду, подмечая необходимые ей детали. А именно, куда козлинобородый отправит ключ от кельи, который пока держал в руке. Ключ перекочевал в карман штанов.
– Мне жаль, что из-за меня брат Йоханнес будет наказан, – Снежана на секунду оторвалась от сосуда. Поглядела поверх него на долговязого. – Ты не знаешь, какое покарание назначил ему Отец-настоятель?
– Велел трое суток провести в карцере. Без еды и воды. Чтобы у него было достаточно времени осознать всю тяжесть своей вины.
Трое суток? У Снежаны не было столько времени. Уже утром её собираются отправить в женскую обитель. Надо действовать. Узнать бы только, где хоть примерно находится этот карцер.
– Ваш Отец-настоятель так строг, – она, снова приложилась к сосуду. – Карцер наверняка расположен в каком-нибудь ужасном тёмном сыром месте.
– В подвале, – злорадно хмыкнул долговязый. – Но я напротив считаю, что Отец-настоятель назначил слишком мягкое покарание, – он подступил ближе, медленно поднял руку и вдруг ухватил локон, чтобы сжать его в кулаке, – за такую, как ты, следовало бы наказать жёстче. Красивая, – неприятно растягивая слоги, произнёс козлинобородый. – Слишком красивая, даже для северянки.
Он с силой потянул Снежану за локон на себя так, что ей пришлось почти упасть на него. От боли из глаз непроизвольно брызнули слёзы. Вот подлец! Сам напросился. Адреналин вскипел в жилах, заставил действовать отчаянно. Она заехала ему коленом в пах. Не ожидал? Зря, что ли, Снежана со Светой целых три месяца ходили на курсы самообороны, наслушавшись жутких рассказов интернов, которые проходили практику фельдшерами на скорой и вынуждены были приезжать на вызовы к разным неадекватным типам.
Долговязый тут же непроизвольно разжал кулак и сложился пополам, не в состоянии даже кричать от боли, Только хрипел страшными проклятиями. Она толкнула его на кровать, вынула из кармана штанов ключ и бросилась к двери.
Вряд ли ближайшие полчаса козлинобородый будет способен на активные действия. Если повезёт, у Снежаны есть шанс успеть найти Йоханнеса до того, как её хватятся. Оставалось надеяться, что ритуал возвращения не слишком сложен и блондинистый послушник сможет быстро отправить её назад домой.
Она заперла дверь снаружи и осмотрелась. Освещаемый тусклыми настенными светильниками узкий коридор уходил вдаль. Где-то в конце, наверняка имеется лестница. Снежане нужно будет спуститься вниз. Она бесшумно заскользила мимо десятков дверей, за которыми, судя по всему, располагались кельи послушников. Каменный пол холодил босые ступни, но на такие мелочи Снежана не обращала внимание.
Уже почти добралась до конца коридора, когда кто-то настиг сзади и, с силой схватив за запястье, развернул лицом к себе.
Глава 4. Кулон
Глава 4. Кулон
Он показался Снежане огромным. Под два метра. В голове почему-то тут же родилась ассоциация с суровым скандинавским богом. Мощные плечи, грудь, руки – просто гора. Светлые длинные непослушные волосы прихвачены сзади тесьмой. Шевелюры тут, кстати, почему-то у всех светлые. Но цвет волос – единственное, что роднило этого мужчину с послушниками. Он выглядел гораздо старше – под сорок. Тёмные уставшие глаза. Складка, залегшая между бровей – тоже, казалось, от усталости, а не от гнева или раздражения. Одет по-походному: серая короткая туника, тёмные штаны из грубой ткани,
