за окном, пока без отвлечения на постороннее, решал демографический кризис в стране, помогая ещё одной женщине забеременеть.
«Всё-таки Татьяна Юрьевна может произвести на свет человека ничуть не хуже, чем Дашка», — отметил внутренний голос: «А раз обе просят, то как не помочь? Против эротического женского захвата в четыре руки ещё ни один мужчина не устоял».
— А днём даже поспать удавалось, — припомнил Богатырёв. — Даже когда арта работает, уже не замечаешь. Спишь как убитый. Работают пацаны, значит всё хорошо. Патроны есть, значит. Есть чем отвечать.
Боря кивнул и тут у него зазвонил телефон. Щелкнул гарнитуру в ухе. Звонил «Роман Новкуров», как отобразилось на дисплее.
— Брат звонит, извините, — ответил Боря и тут же услышал на фоне речь Наташки.
— Рома, дери тебя коза! — выговаривала та. — Почему ты снова нигде не работаешь и опять живёшь за мой счёт?
— Потому что я выбираю семью, ма! — крикнул рыжий брательник в ответ и снова поднёс телефон к уху. — Боря, брат. Выручай. Песня нужна. Хит-хитинушка! Моего креатива только на две строчки хватило. А продюсер за яйца взял и выкручивает.
— Прямо, выкручивает? — уточнил Боря, удивившись что Коба ещё не засудил его за срыв по срокам по контракту и не стребовал все издержки.
— Моисей Лазаревич говорит, — продолжил новый солист группы. — Что, если песню к концу месяца не выдам, группа новый кастинг начнёт. По бороде меня пустят, короче.
— Понятно, — не особо удивился Боря, так как вокалист и без того растянул новогодние праздники до конца месяца. — И что ты там придумал? Удивишь?
— Ага, щас! Момент, — зашелестел бумагой Новокуров.
Судя по остальным звукам, сводный брат взял в руки гитару, побрынькал, поймав настрой и выдал подозрительно быстро:
Всё, что ты делаешь — говно.
А сам ты лысый, лох и чмо.
В конце даже вроде струна порвалась.
— Это было… быстро, — отметил Глобальный, вновь не оценив креатива родственника. — Да и ты не лысый. Чего врать-то? Лучше замени эти две строчки!
— На что?
— Ну… хотя бы на…
И Боря выдал экспромтом:
Баба показала пельмень. Что же делать?
Снова показала пельмень. Белый-белый.
Владимир Богатырёв тут же подхватил рядом, выдав в голос:
Если жить тебе не лень, покажи всем пельмень.
Противень следом подавай, а затем наяривай!
Лариса с Викой рассмеялись на заднем сиденье. И Глобальный, быстро распрощавшись с рыжим вокалистом, пообещал перезвонить. Тут же отключил связь, щёлкнув по гарнитуре.
— Что? — тут же спросил его Володя. — Брат песни поёт?
— Ну как поёт… пытается, — признался Глобальный, не считая премию Мэ Тэ Вэ за одну песню чем-то выдающимся. — Он у нас такой. С особенностями развития.
— Лишняя хромосома? — осторожно спросила Вика.
— «Ребёнок солнца»? — более толерантно добавила более сведущая в инклюзивности Лариса. — Или в женское одевается?
— Не-не, пока не одевается. Кто ж ему даст? — отмахнулся Боря. — Просто дурак! Хотя тоже рыжий. Его в старой группе так и называли «рыжий хуй — помощник солнца».
Все невольно улыбнулись.
«Шутка стара как выделение кроманьонцев из неандертальцев, но всё ещё заходит», — добавил внутренний голос.
— Впрочем, не будем о дураках, — добавил Боря. — Да и материться в вашей семье не хочется. У вас тут вроде брак намечался… парный?
— Да какой брак? Давай я ему напишу! — тут же предложил Богатырёв, который этих дураков по обе стороны баррикад столько повидал, хоть желание загадывай. А маты среди них — стиль жизни и естественно-разговорное. А некоторые без пиздюлин вообще не понимают. — Да и за брак как не выпить? Споём и напьёмся вместе, Борь!
— Да я тоже могу написать, — пожал плечами сантехник. — Дело в не в этом. Он сам развиваться должен. А то всё кавера, дебоши, хит, кавера, дебоши, шит. А все песни про говно постоянно. На первом же концерте вообще едва фаната не обоссал. А тот наследственный был. От прошлого солиста остался. Вот и думай, своевременный поступок или авансом взял?
— И юмор про говно сейчас в основном, — добавила Виктория. — А где балы и дуэли? Что с миром творится? Мужчины совсем перестали носить бакенбарды и бить друг друга по лицу перчатками.
Боря вздохнул тяжко и добавил:
— Вот-вот. У нас и так жизнь не сахар, куда ещё на вентилятор накидывать? Творчество должно быть весёлым, лёгким, позитивным. А у нас почему-то в бабушек чаще переодеваются. На них же и женятся.
— Так привычней. Дорога уже проторена, — добавила Лариса Борисовна и переглянулась с Викторией.
Блондинка покачала головой. Мол, не то он имел ввиду. Володя хмыкнул, задумался. Всё даже повисло в неловком молчании.
Снова… Но ненадолго вышло. Навигатор привёл Урус в элитный посёлок закрытого типа. И Борис Глобальный, глядя на ворота с охраной и высокие заборы, тут же испытал чувство дежавю. Точь-в-точь посёлок Жёлтое золото. Только снега нет. И уже не Собянин как будто лично ходил подметал или хотя бы руководил уборкой, а мэр Подмосковья за процесс отвечает.
«К счастью, его имя не на слуху», — уточнил внутренний голос Бориса и тут же добавил: «Но насколько мы здесь зависнем?»
Едва они подъехали к дому, как у ворот их уже ждала доставка продуктов.
«Слушай, а быстро тут у них всё. Сервис», — заметил внутренний голос: «А у нас только грузоперевозки круглые сутки работают, да и те никому не нужны. Не совсем тот сервис, который в глубинках ожидают. Лучше бы доставку дров круглосуточную организовали, пока газификация буксует».
Боря остановился, выгрузил пассажиров и уже хотел продолжить путь в Питер, но тут Володя приобнял за плечи и выдал:
— Слушай, а ты прав… Идём-идём, голодным тебя в дорогу никто не отпустит. — и десантник улыбнулся следом. — А, трезвым сегодня, тем более! Кстати, я тебе рассказывал, как батя в тропиках баню построил и аборигенов веником пальмовым охаживает? Нет? А про то, как мамка вместо «том яма» борщами тайцев кормит? О, брат! Сейчас как раз и расскажу, как мы им там Пхукет в Таиланде русифицируем.
Боря улыбнулся. Может, шутка такая? Но пошёл загонять автомобиль за ворота. Каким бы элитным посёлком тот не был, всегда найдётся вероятность, что кому-то по пути на улице боковое зеркало
