— Может, тебе начать заказывать готовую еду в магазине? — предложила Лидия. — Сейчас её много кто делает, и доставка у всех есть, и цены не такие уж…
— Шутишь! — фыркнул Никита. — Они готовят котлеты из пупков нерождённых поросят…
— Но как же ***? — Лидия назвала известную сеть магазинов здорового питания. — Они же позиционируют свою еду как исключительно правильную.
— Я у них со свечкой не стоял.
— Иногда лучше есть пупки, чем голодать… — пробормотала Лидия себе под нос — она ужасно не любила голодного Никиту — а вслух добавила: — Не заказывай у них котлеты. Заказывай грудку.
— Её трудно хорошо приготовить, так чтоб не высушить.
Наконец микроволновка пикнула, и Лидия поставила перед Никитой дымящуюся тарелку.
— Но ты же видишь, я не успеваю вовремя тебя кормить…
— Просто тебе нужно поменьше времени проводить перед зеркалом.
Он прав. У Лидии серьёзные проблемы с одеванием: она так любит платья, что накупила целый вагон, и выбор наряда на сегодня каждый раз превращается в пытку изобилием.
— А ещё тебе нужно перебраться в Сочи, — прожевав курицу, добавил Никита своё любимое замечание. — Найди работу здесь. Сдался тебе этот Адлер… можно подумать, у нас нет танцевальных школ!
Есть, конечно, в Сочи всё есть, только вот Лидию полностью устраивало текущее положение дел. Если она переедет поближе к Никите, то уже не сможет не навещать его, используя как оправдание отсутствие времени на долгую дорогу. Она отчаянно жалела Никиту — так сильно, что вернулась к нему после аварии, — но в сердце её почти не осталось былых чувств.
— Тут очень дорого жить, — ответила Лидия обычной отговоркой. — И кроме того, ты же знаешь, я не могу бросить хозяйку моего балетного класса. Она без меня не справится.
Это, кстати, правда.
— Всех хозяек не спасёшь, ты ей ничем не обязана.
— Как это ничем! А кто взял меня после училища без опыта работы и во всём направлял? Да она мне как вторая мать…
— Ага, и отлично пользуется этим, лицемерная женщина.
Никита ужасно не любил Лайлу Аароновну, потому что, по его мнению, она стояла между Лидией и её переездом поближе к нему, а также за всеми пред-, меж- и сверхурочными.
— Не называй её так!
— Я сдерживаюсь изо всех сил!
— А ученицы? Думаешь, это так просто — взять и оторвать от сердца пятьдесят девчонок от малышек до подростков? Я считаю, что ответственна за них, и к тому же очень люблю…
— И других так же полюбишь…
— Никит, это люди. У меня с ними отношения. Кстати, сегодня я иду к одной из них в гости.
Никита округлил глаза:
— В гости?! К ученице? Что за глупости… зачем тебе это?
— Она меня пригласила.
— И что? Если с каждой отношения заводить, на себя времени не останется. Они и так видят тебя больше, чем я.
— Алиса — это особый случай. Я нужна ей и не могу отказать. Это очень несчастный ребёнок.
— Уверен, моя инвалидность её горю и в подмётки не годится.
— Зачем ты так? Разве не учил Иисус давать всякому просящему?
Никита доедал свой обедоужин, насупившись. Но после принятия пищи он заметно повеселел. Лидия как раз домыла посуду, и они пошли погулять.
— Здраавствуй, Никитушка! — поприветствовала его старушка в седых буклях, которая сидела на скамеечке возле подъезда.
— Добрый вечер, Татьяна Андреевна! — улыбнулся он ей во все тридцать два зуба. — Как вы поживаете? Как ваше здоровье?
— Да ничего, сыночек, бывало и хуже… А ты как? — она с улыбкой посмотрела на Лидию, поздоровалась и с ней. — Ох, какие вы молодцы, вот она, настоящая любовь и преданность…
— Старая лицемерная карга! — обругал пожилую соседку Никита, как только Лидия откатила его на приличное расстояние.
Она не обратила особого внимания на эти слова — уже привыкла, что у её жениха для каждого человека есть два лица. Доброе — в глаза, злое — за глаза. Очень трудно вызвать у Никиты неподдельное восхищение, такой уж у него критичный ум. И нельзя сказать, что он часто заблуждается — у Никиты действительно талант отыскивать в людях недостатки. Реальные, а не вымышленные. Но эта черта была одной из причин их расставания.
Никита не всегда был ворчливым брюзгой. Когда они с Лидией только познакомились два года назад, он производил впечатление легчайшего и приятнейшего человека. Но постепенно менялся. Лидия стала замечать, как он нетерпим к чужой глупости, неловкости, робости, медлительности, равнодушию, необязательности и многим-многим другим порокам. Не то чтобы Лидия их одобряла, но ей казалось, Господь заповедал бороться со всем этим в себе, а не в других…
Долгое время их союз скреплял Иисус — они и познакомились на православных курсах катехизации. Когда вы принадлежите к одной общине — одному приходу — то волей-неволей приходится выбирать: бросить познание Бога или остаться с человеком, который своими качествами одновременно восхищает и отталкивает тебя. Потому что в Никите было, чем восхищаться: он всегда выглядел безукоризненно, одевался в костюмы и рубашки, ясно и чётко выражал свои мысли приятным мужским голосом, по-джентльменски обращался с дамами, а самое главное — искренне интересовался духовной жизнью. Таких молодых людей, да ещё холостых, в православной общине не так много.
Но курсы катехизации закончились, Лидия перестала ездить в Сочи на службы, потому что храмы есть и в Адлере, и появилась возможность. Однажды, после очередной обличительной тирады в адрес официанта, Лидия сказала Никите, что им нужно сделать перерыв. «Я тебя бросаю», — такое ей не под силу было произнести. Никита долго отказывался понимать смысл её слов — он попросту не верил, что кто-то способен вот так просто выставить его из своей жизни. Особенно Лидия, с её тихими манерами и покорной готовностью признавать свои недостатки. Они проспорили за столиком в кафе битый час, стейк Никиты покрылся ледяной корочкой, а Лидин салат завял. Но она победила — заставила его поверить, что такое возможно. Они расстаются.
Однако это был не конец истории. Не прошло и нескольких дней, как Лидии позвонил… врач. Из
