в него с первого взгляда, как увидела гуляющим со своей младшей сестренкой на детской площадке. А когда узнала, что он еще и живет напротив, была счастлива до небес, как может быть счастлив ребенок при получении заветного подарка под елкой на Новый год. Да, мне было шесть, но это было самое чистое, искреннее и радостное чувство, которое я смогла пронести с собой через столько лет. Не знаю, смогу ли я кого-то еще полюбить, ведь отец жестко контролирует все мои контакты с мужским полом. Сомневаюсь, что моего мнения спросят, когда придет время выдавать меня замуж, вернее, оно уже пришло, и я живу в постоянном страхе последние пару лет. Жизнь с отцом – тираном научила меня терпеть многое и подстраиваться под обстоятельства. Но чего я не смогу никогда вынести, так это побоев. И поэтому я молюсь каждый божий день, чтобы у меня был уравновешенный и спокойный муж, не практикующий рукоприкладство. А то, что нелюбимый…Что ж, с этим можно как-то смириться.
Чуть больше года я была счастливой влюбленной «женщиной». Мне было шесть, но женщина она же с рождения женщина, правда? Неважно, что за это время Лев обратил на меня внимание не больше десяти раз, и перекинулся примерно таким же количеством фраз. Я просто украдкой смотрела на него, любовалась и мечтала, что однажды он признается мне в любви, будет носить на руках, и я обязательно подарю ему сына, а может даже и двух. Ведь задача женщины – сделать счастливым своего мужчину. Так мне вдалбливали буквально с рождения.
Но что-то случилось, а что именно, я так и не поняла, и на следующий день после юбилея отца, после того памятного дня, когда я подарила Льву цепочку с амулетом, вся их семья исчезла и больше я их не видела и не слышала ни разу за шестнадцать лет. Были люди и нет. Исчезли, испарились, как вода на солнцепеке. И желание узнать об их судьбе терзали меня с неимоверной силой. Но кто я такая, чтобы раздобыть подобную информацию?! Ни связей, ни денег. Отец способен найти любого даже на том свете, но я скорее откушу себе руку, чем пойду к нему с такой просьбой.
Мои невеселые мысли были прерваны стуком в дверь.
– Мадина, – в проем просунулась голова нашей помощницы по хозяйству, – тебя отец зовет к себе в кабинет. Говорит, что срочно.
Помяни черта всуе…
Глава 2
Мадина
Я глубоко вздохнула, вытерла вспотевшие ладошки об юбку, поправила хиджаб (чтобы не вышло, как в тот раз с матерью) и, собрав по крупицам остатки смелости, постучала в дверь кабинета. Услышав строгое «Войдите!», открыла дверь и ступила на светлый ковер, не глядя по сторонам.
– Проходи, Мадина, присаживайся, – неожиданно мягко и вежливо обращается ко мне отец. Это напрягает и настораживает меня, от чего я вскидываю резко голову и пристально смотрю в его лицо. Но там нет ни единой лишней эмоции, только вежливость, легкая улыбка и ласковый отеческий взгляд. И только я знаю, что он никогда не смотрел на меня так. Потому что я всегда была на стороне матери, он чувствует мою ненависть к нему за ее слезы, за то, что он поднимает на нее руку, когда она отдала ему всю свою жизнь, доверилась, отдала все, что у нее было. И при этом она никогда не воспитывала во мне и Нармин ненависть к этому деспоту, учила относиться к нему с уважением и почтением только потому, что это отец, каким бы он ни был, и какие бы отношения не были между родителями.
– Здравствуй, отец. Добрый день, – также здороваюсь с мужчиной, который сидит в кресле напротив отцовского стола и с интересом меня разглядывает. От его бесстыжего и холодного взгляда захотелось поежиться, закутаться в одеяло и спрятаться, как в «домике» в детстве. Я со всей возможной осторожностью присела на краешек предложенного мне стула и с любопытством покосилась на сидящего мужчину. Все же надо посмотреть, кто он, ведь не зря меня позвали, когда он здесь присутствует. И явно не бизнес обсудить: отец в курсе, что я не смыслю ни в акциях, ни в нефти. Меня засунули на факультет филологии, даже на экзамены ходить не пришлось – все было куплено заранее. Как он сказал: «У современной мусульманской женщины должно быть высшее образование. Его отсутствие – моветон для высшего общества в современном мире. Но какой именно факультет ты закончила, никого интересовать не будет». И его расчет понятен: получив данное образование, я буду зарабатывать копейки, потому что смогу работать максимум учительницей русского языка и литературы в школе. А этого недостаточно, что обрести независимость и жить отдельно, своей жизнью. Мое образование по большей части для моего отца – при его наличии ему не придется краснеть и запинаться, объясняя, почему я закончила только одиннадцать классов школы. С корочкой диплома меня смело можно выдавать замуж за угодного отцу мужчину.
Прокрутив эти мысли в голове, холодный ужас пробрался под мою тунику и пополз вдоль позвоночника. И мои опасения оправдались.
– Мадина, познакомься, это Амирхан, мой партнер по бизнесу. Он увидел твою фотографию у меня на рабочем столе и сразу же влюбился, да настолько, что на следующий же день пришел сватать тебя, – с елейной улыбкой и холодом в глазах говорит отец.
– Все верно. Мурат, ты вырастил красивую дочь. Не сомневаюсь, что она еще и умна, – продолжает беседу так, словно обсуждает лошадь на рынке.
Я знаю, что это ложь от начала и до конца. Хотя бы потому, что никакой семейной фотографии на столе в кабинете отца не стоит. Это сделка от начала и до конца, между моим отцом и этим Амирханом.
К слову, этот партнер мне в отцы годится – лет сорока, с проседью в темных волосах, строгий и одновременно наглый, сальный взгляд из-под кустистых бровей, который уже осмотрел меня и раздел догола (и это на глазах у отца!), упрямо сжатые тонкие губы, в бороде скрывается квадратный подбородок. Судя по всему, Амирхан среднего роста, под пиджаком выпирает живот, что свидетельствует о том, что он далек от спорта и здорового образа жизни. Не самый завидный жених для двадцатидвухлетней девушки.
С тревогой и страхом перевожу взгляд на отца. Может, я ошиблась, напридумывала себе? Но хватило только одного взгляда, чтобы понять: не ошиблась. Папа выдает меня замуж. За мужчину, кроме имени которого я
