— Нет еще.
— Ты неплохо справился. Тебя просто нельзя оставлять одного ни на минуту.
Я взял первую попавшуюся газету и развернул ее. Там я был, как обычно, на первой странице. Полиция не разрешила публиковать подробности, но все равно писанины бы хватило на целый разворот. Вся история была рассказана в общих чертах: как я услышал плач ребенка и нашел труп женщины, но ничего не упоминалось о том, что было причиной ее смерти. В основном расписывали, как ребенок играл на строительной площадке и случайно наткнулся на труп, когда взглянул под бетонную плиту. До сих пор тело женщины не было опознано, не нашлось и лиц, просивших о выдаче тела. Но всячески обыгрывалось мое случайное появление на сцене, и некоторые подробности моей биографии излагались для сведения широкой публике.
Автора статьи я, должно быть, когда-то здорово зацепил, потому что в ней были прямые намеки в мой адрес. По мнению писаки, о случайности не могло быть и речи, если в дело оказался замешан я.
Я скомкал газету и ногой подтащил к себе стул.
— Опять мы влипли, — пробормотал я.
Вельда сняла пальто и повесила его на вешалку. Я рассказал ей всю историю и дал время переварить ее. Когда я закончил, она спросила:
— Может быть, это хорошо для нашего дела?
— Чушь!
— Тогда перестань из-за этого беспокоиться.
— Я и не беспокоюсь.
Она повернулась и улыбнулась мне, сверкнув белыми зубами.
— Нет?
— В самом деле, милочка.
— Я так и поняла, но ты все-таки позвони Пату и выясни, как обстоят дела.
— Слушаюсь, — сказал я и взялся за трубку телефона.
Пат приветствовал меня довольно прохладно и не назвал по имени, из чего я понял, что он в комнате не один.
— Минуточку, — проговорил он, и я услышал, как он встал, подошел к регистрационной картотеке и выдвинул ящик. — В чем дело, Майк?
— Простое любопытство. У тебя есть что-нибудь новое по этому убийству?
— Пока нет. Тело еще не опознали. Мы проверяем отпечатки пальцев.
— А как насчет зубов?
— Черт возьми, да у нее во рту нет ни одной пломбы. Но она похожа на девицу из “шоу”, так что, возможно, где-нибудь и зарегистрирована в полиции. Ты уже разговаривал с репортерами?
— Я от них смылся. Может быть, они подцепят меня и тут, но я все равно ничего не смогу им сказать из того, чего бы не знал ты. Что там у тебя такого, ты как будто расстроен?
— Митч Темпл из “Новостей” заметил сходство этих прозрачных одежек, которые были на телах убитых. Ему удалось сличить этикетки и ткнуть нас в них носом. Они были куплены в разных местах — знаешь, в этих магазинах, которые специализируются на торговле эротическими принадлежностями женского туалета. Не слишком-то надежная зацепка, но достаточная, чтобы навертеть целую историю вокруг нее.
— А что он может сказать?
— Вполне достаточно, чтобы взбаламутить этих помешанных на сексе придурков, которых у нас развелось слишком много. Сам знаешь, что получится, когда этакая штучка просочится в печать.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Да. Если ты достаточно хорошо знаешь Митча, попроси его умерить пыл.
Я усмехнулся в трубку.
— Черт возьми! Это будет неплохой денек!
Пат хрюкнул и сказал:
— Я прошу, чтобы ты всего лишь поговорил с ним, малыш.
Конечно, “малыш” было сказано ясно и четко.
— Когда ты хочешь, чтобы я сделал официальное заявление?
— Прямо сейчас.
Повесив трубку, я шлепнул Вельду по заду и потянулся за шляпой. Она бросила на меня лукавый взгляд и сказала:
— Майк...
— Да?
— Пат заметил связь между цветами неглиже?
— То есть как?
— Черное на блондинке и зеленое на рыжей.
— Он не говорил мне об этом.
— Они ведь необычны. Это специальная одежда для “шоу”, чтобы возбуждать мужчин.
— Пат считает, что вторая девушка выступала в “шоу”.
— Но ведь первая-то была школьной учительницей.
— Тебе приходят в голову забавные мысли, девочка, — сказал я.
— Может быть, и тебе следовало бы подумать над этим, — ответила она.
Глава 2
Нельзя сказать, чтобы меня приняли в полицейском управлении слишком тепло. Я дал подробные показания в кабинете Пата в присутствии полицейского стенографиста. Когда с этим было покончено, новый помощник прокурора забрал к себе протокол, пытаясь выжать из него что-нибудь, что могло бы связать меня с этим убийством.
К счастью, Пат вовремя умерил мой пыл и утихомирил нас обоих, хотя я уже успел довести ревностного стража закона до белого каления.
Тот нехотя сдался и вышел из кабинета, приказав мне не покидать пределов города.
— Он, должно быть, начитался умных книг, — сказал я Пату.
— Не обращай внимания. В прокуратуре всегда поднимается суматоха, когда газеты кричат о сенсационных делах в год выборов.
— Не играй со мной в бирюльки, Пат, — сказал я. — Мне не нравится, что они выматывают из тебя душу, когда дела идут туго.
— Ты же знаешь, как они трясут наше управление. Очень многие хорошие сотрудники уже оставили работу — их тошнило от отвращения.
— Не давай этим хлыщам-политиканам верховодить работой.
— Я нахожусь на государственной работе, малыш.
— Ну, а я — нет, — ухмыльнулся я, — и у меня длинный язык. В коридоре меня дожидаются не менее дюжины репортеров, и я, если меня погладить против шерсти, могу устроить грандиозный шум.
— Не вздумай делать этого.
— Черт с тобой, не беспокойся!
— Забудем об этом. Ты уже виделся с Митчелом Темплом?
— Нет еще.
— Сделай хотя бы это, и ты окажешь мне услугу. Все остальное мы как-нибудь уладим сами.
— Я уже сказал тебе, что не стану лезть в это дело.
— Расскажи это тем ребятам, которые тебя ждут. — Он встал и поманил меня к двери. — Ну что? Начнем? Публика ждет тебя.
Пат выстрадал все мое интервью, наблюдая, как я позировал перед фотоаппаратами, и одобрительно кивал, когда я уклонялся от ответов на вопросы. На этот раз мне нужно было хитрить, и репортеры понимали, что это потому, что моя история правдива. Пара репортеров хотела узнать мое мнение об убийстве, но я отказался отвечать. До сих пор только Митч Темпл пытался увязать предыдущее убийство с этим, так что с этой стороны ничего нового известно не было. Если только такая связь существует, то Пат установит ее. Пока же это были только догадки.
