это имя, но их оно было или нет, никто не мог сказать, кроме них самих. Что там приключилось со старым Цзинь Цином? Старикан подходящий! А я думал, мы с ним языки почешем.
— Глаза подвели. Катаракта.
Капитан Николс выпрямился и протянул руку.
— Док Сондерс! Я знал, что уже видел вас. Фучжоу. Я был там семь лет назад.
Доктор пожал протянутую руку. Капитан Николс обратился к своему приятелю:
— Доктора Сондерса все знают. Лучший врач на Востоке. Глаза. Это по его части. У меня был друг, все говорили, что он ослепнет, ничем ему не помочь, такой пошел к доку Сондерсу и через месяц видел не хуже нас с тобой. Желтокожие просто молятся на него. Док Сондерс! Вот приятный сюрприз! Я думал, вы не уезжаете из Фучжоу ни на день.
— Как видите, уехал.
— Мне крупно повезло. Вас–то мне и надо. — Капитан Николс наклонился вперед, и его хитрые глазки просверлили доктора пристальным взглядом, в котором чувствовалась чуть ли не угроза. — Меня одолела диспепсия.
— О Боже! — пробормотал Фред Блейк.
Это были первые слова, которые он произнес, и доктор Сондерс обернулся, чтобы на него посмотреть. Фред ссутулился на стуле в позе, которая говорила о скуке и дурном настроении, и грыз ногти.
Это был высокий юноша, худощавый, но гибкий и крепкий, с кудрявыми каштановыми волосами и большими глаза–ми яркой голубизны. На вид — лет двадцать. В грязной тельняшке и брюках из хлопчатобумажной саржи он выглядел немногим лучше бродяги. Молокосос, подумал доктор. Угрюмое выражение лица не делало его приятнее, но нос у него был прямой, рот красиво очерчен.
— Брось грызть ногти, Фред, — сказал капитан. — Мерзкая привычка.
— Осточертела мне эта ваша диспепсия, — со смешком отозвался юноша.
Когда он улыбался, приоткрывались редкой красоты зубы. Белые, мелкие, идеальной формы, они были так неожиданны на этом сумрачном лице, красота их была так ослепительна, что захваты вала врасплох. В его хмурой улыбке таилась большая прелесть.
— Тебе легко смеяться, ты не знаешь, что это такое, — сказал капитан Николс. — Уж как я намучился от нее. И не говори, что я неосторожен и ем что попало. Я все перепробовал. Мне все во вред. Возьми хоть это пиво. Думаешь, оно мне сойдет с рук? Да ни в жизнь, сам знаешь.
— Давайте, давайте. Выкладывайте доктору все как есть, — сказал Фред Блейк.
Капитану Николсу это только и надо было, и он принялся подробно излагать историю своей болезни. Он описывал симптомы с научной точностью. Не было такой неаппетитной детали, которую бы он опустил. Он перечислил всех врачей, к которым обращался, все патентованные средства, которые применял. Доктор Сондерс слушал молча, с сочувственным интересом и время от времени кивал.
— Если есть на свете человек, который может мне помочь, так это вы, док, — серьезно сказал капитан. — Мне не надо говорить, что вы в своем деле собаку съели, я это и сам вижу.
— Я не чудотворец. За одну минуту много не сделаешь, да еще когда, как у вас, болезнь стала хронической.
— Я чудес и не прошу. Но ведь вы можете прописать лекарство, верно? Чего я только не глотал. Вот бы хорошо было, кабы вы меня осмотрели.
— Сколько вы тут пробудете?
— Да сколько душа захочет.
— Мы отчалим, как только запасемся всем необходимым, — сказал Блейк.
Мужчины обменялись быстрым взглядом, не ускользнувшим от доктора Сондерса. Он и сам не знал, почему у него создалось впечатление, что за всем этим что–то кроется.
— А что вам тут надо? — спросил он.
Лицо Фреда Блейка снова стало угрюмым, и когда доктор задал этот вопрос, он посмотрел на него и тут же отвел глаза. Доктор Сондерс прочел в них подозрение, а возможно, и страх. Странно, странно… Ответил ему капитан:
— Я знаю Цзинь Цина тысячу лет. Мы хотели купить у него кое–что из провианта, и нам не повредит, коли мы пополним запас пресной воды.
— Торгуете чем–нибудь? Продаете? Покупаете?
— В некотором роде. Коли попадется что–нибудь подходящее, мы своего не упустим. Как и всякий другой.
— А какой у вас груз?
— Да всего понемножку.
Капитан Николс добродушно улыбнулся, показав испорченные черные зубы. Продувная бестия, сразу видно. Доктору Сондерсу пришло в голову, уж не везут ли они контрабандой опиум.
— Вы, случайно, не зайдете в Макасар?
— Может статься.
— Что это за газета? — спросил вдруг Фред Блейк, тыча пальцем в прилавок.
— Эта? Трехнедельной давности. Ее привезли на том же корабле, на котором я сюда приехал.
— А австралийские газеты у них бывают?
— Нет.
Доктор Сондерс засмеялся при одной мысли об этом.
— А какие–нибудь корреспонденции из Австралии в этой газете есть?
— Газета голландская. Я голландского не знаю. Во всяком случае, на острове Терсди вы имели более свежие новости.
Блейк слегка нахмурился. Капитан плутовски улыбнулся.
— Тут тебе не пуп земли, Фред, — сказал он, посмеиваясь.
— И никогда не бывает газет на английском языке? — спросил Фред.
— Почти. Порой попадет случайный номер гонконгской газеты или «Стрейт–таймс», да и тот старый.
— Что же, они здесь не знают никаких новостей?
— Только те, что привозит голландский корабль.
— А телеграфа у них тут нет?
— Нет.
— Если кто не хочет попасть на глаза полиции, лучше местечка не сыскать, — сказал капитан.
— Во всяком случае, на какой–то срок, — согласился доктор Сондерс.
— Хотите еще пива, док? — спросил Блейк.
— Спасибо, пожалуй, нет. Я иду обратно в гостиницу. Надеюсь, не возражаете сегодня там со мной пообедать?
Он обращался к Блейку, ему почему–то казалось, что тот откажется от его услуг, но ответил ему капитан:
— Прекрасно. Жратва на люггере уже не лезет в глотку.
— Излишнее беспокойство, — сказал Фред Блейк.
— Пустяки. Жду вас здесь к шести часам. Пропустим по паре стаканов и пойдем.
Доктор поднялся, кивнул и ушел.
Глава пятая
Но он не сразу пошел в гостиницу. Его сердечное приглашение отнюдь не являлось следствием внезапной вспышки гостеприимства; оно было вызвано замыслом, который возник у него во время разговора. Оставив в кои–то веки Фучжоу и свою врачебную практику, доктор теперь вовсе не спешил вернуться и решил совершить поездку на Яву — первый отдых за столько лет, — прежде чем вновь браться за работу. Он подумал, что, может быть, незнакомцы подбросят его если не к Макасару, то хотя бы к одному из часто посещаемых островов, а там он найдет пароход, который отвезет его в нужном ему направлении. Доктор уже примирился с тем, что ему придется провести около трех недель на Такане, поскольку раньше уехать отсюда
