Различить я смогла два голоса. Голос мучителя звучал уверенно и почти не отражал эмоций, эдакий стандартный деловой тон. Получалось уловить лишь отрывки, что-то про едва ли не крупнейший контракт десятилетия, заключенный благодаря Элен. Услышав второй голос, я даже как-то поморщилась, отползая дальше по подоконнику и вжимаясь в стекло. Дребезжащий и щепетильный, соскальзывающий на высокие тональности, он бил по нервам и по ушам. Собравшись уходить, я даже пожалела Ланкмиллера, которому от этой пытки не сбежать столь же просто, как мне. Но в этот момент дверь кабинета приоткрылась, и оттуда выскользнула ланкмиллерская возлюбленная, бледная, словно мел.
– Выставили, – неловко, словно оправдываясь, она пожала плечами и опустилась на подоконник рядом со мной. – Я Элен. Элен Райт. Может, он говорил, но мне хотелось познакомиться… по-нормальному.
– А я… Вообще-то меня зовут Роуз, но Ланкмиллер так представляться не разрешает, так что давай сделаем вид, что я назвалась Кику. – От этого заявления на лице моей собеседницы отчетливо отразилось тревожное изумление, и я поспешила успокоить ее. – Можешь, конечно, попереживать, что тебя тоже одарят дурацкой кличкой, но я бы не стала, ведь обычно здесь так не делают. Кажется, у него ко мне что-то личное.
Она ничего не ответила, уставилась на дверь, гипнотизируя ее взглядом, живым только наполовину. Такими глазами не смотрят в светлое будущее. Значит, все-таки… Господи, ну зачем.
– Если бы у меня был выбор, я бы не пошла на такое. Я бы ни за что не оказалась здесь, – мой собственный голос показался мне далеким и совершенно чужим.
Элен вздрогнула от его звука. Пожала плечами и выдохнула с обреченной иронией:
– Жаль, что у меня его тоже нет.
После этих слов меня развернуло к ней лицом, я даже локтем больно стукнулась об угол, но все равно, почти даже не замечая этого, в оба глаза уставилась на Райт, так, как будто мне нужны были пояснения. Ей явно не тринадцать лет, и она не в том положении, когда семья может спихнуть за бесценок в «Змеиный зуб». И в конце концов в нашем вольном государстве это запрещено. Да, черт возьми, пояснения бы тут не помешали. Элен поняла это и без слов.
– Моя мать владеет эскорт-агентством. Она позаботилась о том, чтобы я стала лучшей из ее девочек. Идеальная выправка, дорогие шмотки, образование. – Райт вычерчивала пальцем косые зигзаги на подоконнике, говорила с паузами, словно собраться с мыслями было сложно. – Он в первый раз появился полгода назад, это человек из «Змеиного зуба». Их обычно предупреждают о том, что жестокость неприемлема, но, если хорошо заплатишь, они закроют глаза. Этот вообще чувствовал себя всевластным и безнаказанным. Как мы выяснили позже, у него были на то все основания. Он каждый раз выбирал меня, и его желания каждый раз становились все… изощренные. После таких встреч мне нужно было дня два или три, чтобы просто снова прийти в норму. Когда это окончательно вышло за грань, агентство перестало принимать его заказы. Тогда он разорил его, оставив на грани банкротства. Использовал свои связи и донес до моей матери очень доходчиво, что продать меня – единственный способ спасти бизнес. Предложил очень хорошую цену. Она на это пошла.
Я смотрела на Элен, не отрывая взгляда, пытаясь уложить в своей глупой ватной башке то, что сейчас услышала. Райт явно еще не оправилась. Для того, чтобы это осознать, не нужно было дара проницательности, даже самого маленького. Пепельно-русые волосы, собранные в пучок, худые нежные запястья, чуть завернувшийся воротник рубашки. У Элен Райт в этой жизни наверняка были друзья, любимая книга, над которой рыдаешь в три часа ночи, фото из отпуска. Она проделала огромный путь, пытаясь стать кем-то. И оказалась в итоге там же, где и я. В абсолютной тьме.
– Кэри, значит, спаситель в этой истории? Понятно.
Боюсь, едкой сухой иронии в моем голосе было чуть больше, чем полагалось правилами приличия. Элен подхватила эту манеру, отвечая безжизненной усмешкой.
– Они торгуются там. Мать смотрит, кто предложит цену получше.
Что же, на ее нашивке пять звезд, есть над чем поторговаться.
Сможет ли Ланкмиллер предложить столько, что продажная мамашка и думать забудет о своем пропащем бизнесе? Признался ли он уже в своей огромной и неземной? Понимает ли Элен, что это сделка ставит его под удар? Это все совсем не те вопросы, которые должны меня беспокоить. Гораздо важнее другое.
– Ты можешь просто отказаться сейчас. Просто уйти, и все.
– Нет, – Элен покачала головой. – Я не могу ее бросить, она столько для меня сделала.
– И она заберет у тебя все! Или ты… о черт возьми.
Я уже почти вспыхнула, когда меня настигло это внезапное осознание, и словно окатило ведром ледяной воды. У них это взаимно. Хренова гребаная большая любовь! Ну ясно все.
Моя собеседница снова уставилась на дверь невидящим взглядом, и я больше не трогала ее. Спустилась на кухню и сделала себе чай. Долго сидела над дымящейся кружкой в ожидании, пока остынет, обожгла язык. Думала о том, какая она доверчивая, Элен Райт. И Кэри наверняка не худший хозяин, но все равно жутко хотелось, чтобы он вообще не поднимал на нее руку. Никогда.
Когда я возвращалась обратно, адское парфюмерное варево уже почти выветрилось из коридора, оставляя пространство для свежего воздуха. Значит, переговоры завершены. Дверь в кабинет Ланкмиллера была чуть приоткрыта. Там, у большого угловатого секретера, стояли друг напротив друга Кэри и Элен. Они о чем-то тихо говорили вполголоса. Он гладил ее лицо.
Я остановилась зачем-то, хотя знала, что мне нельзя. Тот, кто уже на дне, не должен смотреть на них, существовать с ними в одном пространстве. Видеть, как Кэри удерживает ее за подбородок с поразительной нежностью, как склоняется над ее лицом, чтобы поцеловать.
Я вздрогнула, выдыхая упругий и колкий воздух. Он прошел по гортани ожогом, чуть ли не с хрипом.
Помнится, Ланкмиллер не слишком-то жалует поцелуи в губы. А ведь ее профессия едва ли так сильно отличается от моей. Очнись, он не жалует лично тебя, что, в общем, неудивительно.
Оставь их наедине, ты совсем уже, что ли?
Я тихо скользнула к себе в комнату и завалилась там на кровать, отдавая себя дремоте и тишине.
Только спустя полчаса в мою маленькую сумрачную обитель явился Ланкмиллер. Он не сказал ни слова. Ни одной гадости, которой можно было бы от него ожидать, ни одного пространного замечания. Лег рядом, прижимая мою спину к своей груди. Поначалу я очень напряглась от такого близкого соседства, конечности стали словно деревянными и скрипучими – не пошевелишься лишний раз и не вдохнешь. Но его тепло успокаивало, и я постепенно расслабилась, понемногу снова проваливаясь в сон.
Он гладил мою ладонь изнутри рассеянными медленными движениями.
– Все оказалось серьезнее, чем ты думал?
– Да.
Он не добавил больше ни слова. Я смотрела за движением его пальцев, размышляя о том, что мы оба сейчас в тупике. Вот только Кэри оттуда выберется. А я останусь, наверное, пока мне руку хоть кто-нибудь не протянет. Но я не Элен, и девочкам вроде меня не положен спаситель. Взгляд с чужих пальцев переместился на опоясывающие запястье бинты. Почему он просто не дал мне сдохнуть.
