парня, чтобы потом за него выйти замуж?
Замуж Алиса когда-нибудь собиралась, она не была никакой там феминисткой или чайлдфри. Не в двадцать лет, конечно, как «более удачная» старшая сестра, а как минимум в тридцать. И за всесторонне проверенного мужчину. Чтобы не разводиться, как мама. У них с «более удачной» сестрой были разные отцы, но это мать почему-то считала совершенно нормальным. Поборница высокой морали!
Тётю Ларису вообще муж поколачивает. А она его терпит. Это, значит, норма, а давать от ворот поворот — преступление?
Конечно, можно, типа не пускать в постель, пока не определишься. Но блин: именно до того, как мужчина наконец попадает в твою постель, он и скрывает все свои неподходящие стороны изо всех сил!
Алиса была абсолютно уверена, что преобладающее большинство дамочек, повесивших свой очередной гнусный коммент под историей её «похождений», имели куда больше шести половых партнёров за жизнь! И к чему выделываться? Зачем ханжески делать вид, что это — неприемлемо и безобразно? Зачем скрывать?
А главное — кому какое дело до Алисы и её личной жизни⁈
Что вообще такого в этом вашем сексе? Да банальный разговор по душам бывает во много раз интимнее, чем всё вот это!
И кругом, всюду — ложь! И осуждение, доходящее до маразма. Долго без пары — плохо, выбрала неудачную пару — плохо, бросила кого — тоже плохо, оказывается!
Это же запредельный, невыносимый бред!
Вот бы существовал нормальный человеческий город, где сексу действительно не придают никакого особого значения вообще, где телесный контакт не отличают по значимости от задушевной беседы. Где все по-настоящему свободны, могут делать, что хотят и с кем хотят, и всем на это наплевать. По-настоящему наплевать, а не так вот, как здесь.
Алиса бы тут же собрала чемодан, и уехала туда на ПМЖ. С превеликой радостью.
И прямо сейчас.
Оставаться в тылу врагов, в которых вдруг превратились все и каждый, становилось по-настоящему невыносимо!
Нет, в интернет она больше не полезет. От комментариев в той самой группе хотелось выть. Или бить посуду.
А руки предательски сами тянулись к телефону, обновлять раз за разом уже перевалившие за две тысячи злобствующие «мнения», смотреть, кто «поделился» её историей и что говорят на всё новых и новых страницах.
Алиса стиснула зубы и смахнула экран на соседний. Увидела приложение доставки еды, и зашла в него. Нужно было отвлечься.
Пиццу она выбирала долго, а потом добавила к ней с десяток топпингов. В животе заурчало. Рот наполнился слюной. Кажется, она забыла пообедать.
Заказ обещали доставить за полчаса.
Откопав в холодильнике подсыхающие охотничьи колбаски и заветренный магазинный салат оливье, недоеденный накануне, Алиса вернулась к документу «Отверженная» и переименовала его в «Свободная». После чего принялась, сначала яростно жуя неказистую снедь, а потом закусив губу, сочинять книгу о жизни в счастливом обществе без предрассудков.
Заполучив наконец запоздавшую на целый час доставку, Алиса завалилась на кровать и стала перечитывать написанное.
Получилась бессвязная бредовая пошлятина.
Она захлопнула ноут, и мрачно уставилась в потолок.
Что же делать, как же жить дальше?
Соус собрался с двойным сыром в увесистую вражескую каплю и злокозненно спикировал прямо на белую футболку, упавшее и раздавленное кольцо маслины оставило пятно на свежей простыне. Опять хотелось реветь.
Она уже пробовала, пробовала ещё позавчера, ответить на гнусное сообщение с достоинством, обстоятельно и понятно.
Никто не фига не понял. Зато оскорбления из абстрактных с «она» и «эта» стали личными, адресными, тыкающими и матерящими. Даже когда Алиса удалила свои оправдания, оказалось, что их заскринили, и продолжали на них отвечать со всё растущей яростью.
Получалось, что осуждать других за свои собственные грехи — любимое занятие общества. Для Алисы это стало настоящим ударом.
Некоторых моралистов-комментаторов она знала лично, и о большей части из таких знала истории сильно похлеще её собственной «неразборчивости в связях». Но зря, ох как зря Алиса в четверг написала в личку Юли Терновой о том, что та, вообще-то, сама как минимум трижды изменяла своему Жорику, и лучше бы ей помалкивать.
Помалкивать Тернова не стала. Именно она процитировала злосчастный пост на стене группы отцовского завода с припиской «Лучшие сотрудники пищеблока». А вечером в пятницу Алиса уже подписывала заявление по собственному желанию под осуждающим гневным взором тучной тётки из отдела кадров. Воспитывающей двоих внебрачных сыновей, между прочим.
Но история с Терновой успела научить Алису помалкивать по поводу чужих прегрешений. А лучше теперь вообще помалкивать. Любое её слово использовали против неё, как в дрянном американском детективном кино.
Нет, жить тут уже не получится. Запас нервных клеток подходил к отметке критичной.
Размазав липкое пятно по футболке, от чего оно стало только больше, Алиса решительно залезла в банковское приложение и проверила свой накопительный счёт. Потом встала, откопала в комоде конверт с наличными, и пересчитала. Принялась смотреть цены на аренду квартир сначала вообще в столице, но потом умерила свои аппетиты до областного центра.
За полтора часа Алиса нашла три приемлемых варианта, сохранила адреса и написала владельцам. Потом присмотрела запасной хостел и забронировала его. Заполнила форму на сайте техникума, уведомив таким образом, что с нового семестра переводится на удалённое обучение и будет приезжать на сессии. Со времён пандемии осталась такая возможность. Сочинила, но не отправила, длинное и путанное письмо матери, а потом встала и принялась решительно собирать вещи.
Они абсолютно не умещались в имеющиеся два чемодана, пришлось безжалостно отсеивать лишнее. Ничего, обустроится на новом месте — вернётся и заберёт. А бабкину квартиру будет сдавать. И пусть мать верещит, сколько хочет.
Утрамбовав пожитки и взгромоздив на опухшие чемоданы ещё спортивную сумку и два огромных пакета, Алиса воинственно приземлилась рядом с пиццей, вгрызлась в очередной кусок и купила билет на автобус.
Потом пересмотрела своё резюме, подправила его и принялась рассылать в ответ на обнаруженные подходящие вакансии.
В конце концов, если поваром нигде не возьмут, поработает официанткой! Всё лучше, чем тут оставаться.
Схватившись за последний кусок остывшей пиццы, Алиса снесла к чёртовой матери свои загаженные посетителями страницы в социальных сетях. Хотела завести новые, но оказалось, что требуется номер телефона, а её — уже использовался.
Алиса решила, что первым делом на автовокзале купит завтра новую симку. И гори огнём вся её прошлая жизнь.
Может, оно и к лучшему.
Сунув недоеденный последний кусок в опустевшую коробку, Алиса поняла, что капитально обожралась. Вот станет толстой, никто на неё даже не посмотрит, — и никаких, мать его, рисков на новом
