или писателем, а еще лучше критиком... Да-а-а, критик из меня вышел бы отменный!
За пять часов гуляния по-своему и соседнему районам я полностью избавился от сумок и оставалось развезти только то, что в рюкзаке. Всего-то два адреса. А на улице уже стемнело. Дождь, собака, так и не прекратился. Я промок, продрог, ноги хлюпали в кроссовках, руки замерзли, но теперь хоть можно было засунуть их в карманы. Не помогло, конечно, но хоть стало полегче. Проходя мимо палатки с шаурмой, взял себе чая в бумажном стаканчике. Дрянь редкая, но я не привередлив, да и пальцы согреть можно. Кипяток обжег язык и нёбо. Твою мать! Ладно, день сегодня так себе, но завтра выходной, собираемся у Костяна, хоть настроение поднимется.
Первый адрес был совсем рядом, да еще и квартира на первом. Повезло-то как! А то лифты много времени отнимают. А вот второй где-то на отшибе. Сразу за улицей, которую назвали в честь очередной очень важной исторической личности, начинался лес. Стремный микрорайон, надо сказать. Да и время уже ближе к десяти. Еще с детства научился, что даже рядом с домом надо смотреть в оба, если не хочешь получить нож под ребра.
Сделав звонок клиенту, и оповестив его о своем скором прибытии, я ускорил шаг. Стаканчик из-под чая давно выкинул, и снова начал замерзать. Проходя мимо длинного панельного дома, заметил яркую зеленую вывеску — «Мир волшебных книг». Витрина оформлена так себе. Завешана зеленым бархатом, а на подставках в открытом виде выставлена парочка толстых книжек в добротном переплете. И кто так оформляет? Все уже давно на постеры перешли. Но магазинчик привлекал внимание, и я немного притормозил.
Пригляделся к тексту и понял, что это не на нашем. На латынь похоже. Бумага пожелтевшая, переплёты, похоже, кожаные. И какой идиот будет выставлять напоказ ценные экземпляры? Бутафория скорее всего. Что-то показалось странным. Я повернул голову налево — только фонари, парочка прохожих, машина завернула во двор. Посмотрел направо — та же картина. На улице нет магазинов. Только в конце светится вход в продуктовый. А тут книжный, да еще и открыт так поздно. Интересно, надо будет заглянуть в другой раз как-нибудь. В таких магазинчиках иногда попадается что-нибудь интересное и редкое, а у меня книжное голодание в фазе обострения.
Я оторвался от витрины и поспешил по адресу, только время потерял, а мне еще до дома минут сорок. Ног я уже не чувствовал, ледяная вода затекала за шиворот, мокрые волосы неприятно липли ко лбу, руки снова закоченели. Чертова погода!
Хоть дом быстро нашел, отдал худощавому парню в очках книги, и поспешил обратно. Думаете, на этом все закончилось? Ага, сейчас! Проходя мимо того книжного магазинчика, еще издали приметил компанию нетрезвых имбецилов. О том, что они имбецилы, я узнал, когда ребятки, поравнявшись со мной, перегородили дорогу. Знаете, я такие сцены не раз видел в некачественных российских сериалах про бандитские разборки.
— Слышь, закурить есть? — усмехнулся лысый детина щербатым ртом.
— Есть, — лучше не нагнетать, зубы мне еще нужны.
Я достал из кармана пачку и протянул ему — пусть все забирают, лишь бы отвалили. А эти дятлы захохотали. Тут уж два варианта: получить и полежать недельку дома, или попытаться убежать, бегаю-то я хорошо.
— Что здесь происходит?
Обернувшись на голос, я увидел пожилого мужчину. Низенький, полный, в очках и с седой шевелюрой, он причмокнул пухлыми губами, отодвинул меня в сторону и подошел к лысому.
— Григорий, вы курите?
— Да нет, Климентий Ильич, не курю, — пробубнил себе под нос детина. — Я вот и пацану говорю, что курить вредно!
— Григорий, ваша бабушка будет очень недовольна! — пухляш взял у лысого мою пачку и вернул обратно, а имбецил стоял, опустив глаза, как нашкодивший щенок.
Я еле воздержался от улыбки. Компания обогнула меня и старика и направилась дальше, а толстячок улыбнулся мне:
— Что ж вы юноша в незнакомом месте ночью гуляете?
— Работа у меня такая, — развёл я руками.
— Хм, подозрительная работа, — прищурился он за стеклами очков.
— Да курьер я, книги развожу. А вам спасибо, что упырей прогнали.
— Ну упыри не упыри, а пошалить любят, — старик добродушно улыбнулся. — А ты коль книги любишь, заходи, у меня много чего интересного есть. Заодно и согреешься.
Мужик указал на книжный магазин. Значит, его или просто продавец. Клацнув зубами, я кивнул, все-таки погреться очень хотелось, да и любопытно стало, что скрывается за столь несуразной витриной.
Климентий Ильич радушно распахнул передо мной тяжелую деревянную дверь. Звякнул колокольчик, и я оказался в полутьме помещения.
Словно в старый фильм попал. Магазинчик небольшой, света мало, тусклые лампы в зеленых абажурах болтаются под потолком. Слева стойка в классическом стиле, будто не прилавок, а для портье: высокая, с толстой столешницей красного дерева, на которой стоит старый ночник на резной подставке. На стене за стойкой гравюры в позолоченных рамах, мутное овальное зеркало в кучерявом багете, пара книг на длинной узкой полке. Справа ряды темных стеллажей. Непонятно, насколько длинные — противоположная стена тонула во мраке.
Главное, здесь было тепло... нет, даже жарко. Буквально через минуту мне стало нечем дышать, и пришлось снять куртку. Климентий Ильич прошел за стойку и снова добродушно усмехнулся, однако маленькие серые глазки будто сверлили меня, и мне, если честно, стало не по себе.
— Ну что, юноша, как вас зовут?
— Павел.
— И чем интересуетесь, Павел?
— Я вообще всеядный, но больше предпочитаю книги, которые у вас вряд ли имеются, — усмехнулся я, разглядывая убранство магазина.
Я облокотился на столешницу и посмотрел на корешки книг на полке: Гюго, Достоевский, Толстой, Дюма, Алигьери... Ну да, классика во всей красе! Уверен, что иного здесь и не держат.
— Ну почему же? — искренне удивился старик. — Давайте попробуем? Какие жанры?
— Фэнтези, фантастика, ЛитРПГ...
— Я понял, можете не продолжать. Минуточку.
Я так и застыл с открытым ртом, а мой собеседник тем временем достал из-под стола, наверное, с десяток толстых тетрадей. Компом тут и не пахло, только старьем. Знаете, этот запах бабушкиной квартиры: пыль, воск, немного краски и затхлости.
— Так-с, — Климентий Ильич приподнял на переносицу, сползшие на нос очки, и начал листать первую тетрадку. — Начнем с классики. Желязны, Сапковский, Гербер, Верн?
— Давно в моей коллекции, — отмахнулся я.
— Не сомневался! Значит, именитых
