транспорт, чтобы смыться отсюда побыстрее.
Чуть помедлив, капитан согласился и, подождав, пока мы покинем судно, поднял сходни.
— Я далеко отходить не буду, — выкрикнул он. — Вон у того островка причалю, подожду. Если что, подходите к берегу, сигнал подайте. Вас оттуда хорошо видно будет. Бинокля у меня есть, если что.
Он постучал пальцем по старому исцарапанному биноклю, висящему на шее.
И всё же, когда баркас отошёл от берега, стало немного неуютно. Особенно это было заметно по Полиньяку. Тот после речной качки был слегка зеленоватого цвета и кажется, в целом уже и не рад был, что попёрся с нами. Я уж и не знаю, что его на это подвигло — похоже, исключительно упрямство и стремление что-то доказать братьям Вари.
Впрочем, он уже большой мальчик, да и вообще, пусть уж за него сама Варя и беспокоится. Меня больше волновала Рада. Взять её с собой показалось меньшим из зол. После той истории с Грачом Демьян вообще опасался оставлять её дома без защиты. И я его прекрасно понимал. Несмотря на чудовищную силу, скрывающуюся в ней, Рада всё же оставалась хрупкой девчонкой, которую хотелось уберечь.
Впрочем, держалась она пока вполне уверенно, уж точно получше Полиньяка. А ещё — ей очень шло её плотное серое пальто с пышным меховым воротником и высокие кожаные сапожки, тоже с меховой опушкой.
— Эгей! Есть кто живой? — расслышал я вдалеке окрик Нестора.
Активация Боевой Формы будто повернула воображаемые переключатели в положение «максимум». По телу пробежали бодрящие покалывающие разряды, сырой морозный воздух наполнился новыми звуками и запахами, которые я не различал только что. И многие из них мне сходу не понравились.
Сквозь разносящийся на сотни метров запах дыма пробивался отчётливый запах крови и горелого мяса.
— Не отставайте! — бросил я остальным и побежал за Колывановыми.
Самусь действительно оказалась довольно большой деревней — пожалуй, не меньше тридцати добротных бревенчатых домов плюс куча вспомогательных построек. От подступающего вплотную леса их отделял общий забор — частокол из толстых заострённых брёвен, этакой подковой прижимающий посёлок к реке. Имелось даже что-то вроде сторожевых башен — в двух местах над частоколом возвышались укреплённые площадки, на которые можно было подняться по лестницам.
В южной части посёлка — как раз где прошёлся пожар — в частоколе были сделаны здоровенные распашные ворота, за которыми виднелась колея грунтовой дороги, хоть и довольно размытая дождями последних дней. Сами ворота были сломаны, и видок у них был такой, будто их таранили бульдозером.
Впрочем, это было недалеко от истины.
— Вот это зверюга! — удивлённо воскликнул Полиньяк, догоняя остальных. — Это что же, мамонт⁈
— Не совсем, — отозвался Нестор, подходя к лохматой туше вплотную. — Носорог.
Чудовище и правда было колоссальных размеров. Весом, пожалуй, тонны на три, а то и на четыре, покрытое густой бурой шерстью, наполовину обгоревшей. Вонь горелой шерсти и мяса стояла такая, что глаза слезились, а в горле начало першить. Псы Ильи кружили вокруг туши на небольшом отдалении, ощетинившись, как рассерженные коты, и время от времени рычали.
Я, прикрывая нижнюю часть лица рукавом, обошёл тушу слева и разглядел уродливую приплюснутую башку, увенчанную на рыле мощным конусовидным рогом длиной метра в полтора. Чуть выше торчал ещё один, поменьше.
На африканского носорога этот лохматый увалень был похож лишь отдалённо. Скорее на какую-то ископаемую версию. А ореол эдры, сохранившийся даже вокруг трупа, указывал на то, что это не просто зверь, а Зверь с большой буквы. Изменённый.
— Поначалу стреляли в него из обычных ружей, — присев на землю и подняв одну из валяющихся гильз, неодобрительно покачал головой Илья. — Может, думали отпугнуть.
— Или слишком понадеялись на забор, — мрачно добавил Нестор.
— Угу. Глупее и придумать сложно…
— Почему? — робко спросил Жак.
— Потому что носороги жутко тупые, жутко настырные и жутко мстительные.
Нестор тем временем подошёл к туше вплотную и коснулся одного из длинных железных штырей, торчащих у чудовища из загривка.
— А вот гарпуны — уже затея получше. Такую дуру только так и можно взять — всадить в него побольше таких пырялок и дождаться, пока кровью истечёт.
— А почему он обгоревший-то? — вмешался уже я.
— Судя по всему, жар-камень рванули. Опять же — либо отпугнуть пытались, либо думали, это его убьёт.
Илья лишь сокрушённо покачал головой и, не поднимаясь с корточек, окинул взглядом улицу.
— Но вместо этого он обезумел и начал сносить всё на своём пути. Что может быть хуже бешеного носорога? Только если он ещё и горит!
— Да, похоже на то, — кивнул Нестор. — И пожар устроил, и людей перепугал. И, похоже, без жертв не обошлось. Вон пятна на земле видите? Тоже кровь. И…
Он принюхался.
— Кажется, человеческая.
— Эй! — окликнул нас Данила.
Младший Колыванов, отделившись от нас, осматривал другую часть деревни. Теперь рядом с ним, семеня и втягивая голову в плечи, бежал полноватый мужик в кожаной куртке нараспашку и мятом сером картузе.
— Уф, ну слава богу! — с опаской оглядываясь на труп чудовища, неожиданно тонким голоском воскликнул он. — Сдохла, наконец, образина!
— Да, судя по всему, не меньше часа назад, — хмыкнул Илья, выпрямляясь. — А вы кто будете?
— Мысков я. Николай Макарыч, — окидывая нашу разношёрстную команду внимательным и несколько испуганным взглядом, представился мужик. — Вроде как староста я…
— Вроде как? — насмешливо переспросил Илья.
Староста ещё больше сжался, стащил с головы картуз и вытер им взмокший, несмотря на холодную погоду, лоб.
— Да староста, староста. А эта нечисть волосатая и правда исдохла? А то он уже раз так упал и валялся. Семён вон к нему подобрался, хотел добить, и…
— Сдох, сдох, — буркнул Нестор, для верности пнув тушу сапогом. — А где все-то? Попрятались, что ли?
— Известное дело — схоронились по хатам, — закивал староста. — Ночью эта тварь появилась, ломиться начала прямо через деревню. Хорошо ворота заперты были, удержали её немного. Мужики-охотники собрались, кто с чем. Уж чего только супротив этого поганища не придумывали…
— Да уж мы видим… — покачал головой Нестор.
— И что же, с ночи по домам сидите, что ли, ждёте, пока чудище сдохнет? — уточнил Илья со смешком.
— А ты позубоскаль ещё! — неожиданно огрызнулся староста. — Мы столько страху натерпелись! Уж
