Как ей хотелось, чтобы родители когда-нибудь ее полюбили! Она должна научить дочь быть сильной, настроить ее на успех. Никто не сможет тебя обидеть, если ты сам этого не позволишь. Нападение — лучшая защита.
Наконец Джолин отъехала. Окольной дорогой — чтобы избежать утренних пробок — она вернулась к заливу Либерти. Потом свернула к соседскому дому — это был маленький белый трейлер, приткнувшийся рядом с автомастерской, — и просигналила.
Из дома вышла ее лучшая подруга Тэми Флинн: летный костюм, длинные черные волосы заплетены в толстую косу. Джолин могла поклясться, что на широком, кофейного цвета лице подруги не было ни единой морщинки. Сама Тэми объясняла это наследственностью — в ее жилах текла кровь коренных жителей Америки.
Тэми заменила Джолин сестру, которой у нее никогда не было. Познакомились они подростками — парочка восемнадцатилетних девчонок, не знавших, что делать со своей жизнью и поэтому записавшихся в армию. Обе прошли отбор на курсы подготовки пилотов вертолета. Их сблизила страсть к небу, а сходные взгляды на жизнь упрочили дружбу, которая за все эти годы ни разу не подвергалась сомнению. Десять лет они вместе прослужили в армии, а затем перешли в Национальную гвардию — замужество и материнство плохо совмещаются с действительной военной службой. Через четыре года, после того как Джолин и Майкл поселились в доме на берегу залива Либерти, соседний участок купили Тэми с Карлом. Подруги даже забеременели одновременно, и все эти волшебные девять месяцев провели вместе, делясь друг с другом радостями и сомнениями. У их мужей не было ничего общего, и семьями они не дружили, но Джолин это даже устраивало. Главным для нее оставалось то, что они с Тэми всегда были готовы прийти на помощь друг другу. И приходили.
На профессиональном жаргоне сообщение «я у тебя на шести часах» означает, что следующий за тобой вертолет пристроился тебе в хвост, занял положение стрелок на «шесть часов». Другими словами: «Я с тобой. Я тебя прикрываю». Именно это привлекало Джолин в армии, в Национальной гвардии и в Тэми. «Я у тебя на шести часах».
Национальная гвардия позволяла им сидеть на двух стульях — полностью посвятить себя воспитанию детей и в то же время служить своей стране, не расставаться с армией и с вертолетами. Летная практика у них была как минимум два раза в неделю, а еще во время сборов и иногда по выходным дням. Лучшая в мире работа с неполной занятостью.
Тэми забралась на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу.
— С днем рождения, летунья.
— Спасибо. — Джолин улыбнулась. — В мой день моя музыка. — Она прибавила громкость проигрывателя компакт-дисков, и из динамиков полилась песня Принца «Пурпурный дождь».
Они болтали всю дорогу до Такомы обо всем и ни о чем. Пели песни своей юности — Принца, Мадонны, Майкла Джексона. Проехав Кэмп-Мюррей, где располагалась штаб-квартира Национальной гвардии, они свернули в Форт-Льюис, к аэродрому.
В раздевалке Джолин взяла тяжелую сумку с аварийно-спасательным оборудованием, вскинула ее на плечо и пошла вслед за Тэми к регистрационной стойке. Там она подтвердила прохождение курса дополнительного цикла летной подготовки, расписалась в ведомости на оплату и вышла на бетонную полосу, на ходу надевая шлем.
Техники уже готовили «Черного ястреба» к полету. Вертолет напоминал огромную черную птицу, отчетливо вырисовывавшуюся на фоне голубого неба. Кивнув старшему технику, она выполнила процедуру предполетного осмотра, провела инструктаж, забралась в левую часть кабины и устроилась в кресле. Тэми села справа, на место второго пилота, и надела шлем.
— Верхний пульт и предохранители, — сказала Джолин, запуская двигатели вертолета.
Турбины взревели, громадные лопасти начали вращаться, сначала медленно, потом все быстрее, и рев турбин превратился в пронзительный вой.
— «Раптор-89», отключить наземные системы, — произнесла Джолин в микрофон. Затем переключила частоты. — Вышка. «Раптор-89» к взлету готов.
Она приступила к сложному маневру, позволявшему оторвать вертолет от земли. Машина медленно поднималась в воздух. Джолин действовала почти автоматически — руки и ноги в постоянном движении. Они взмыли в синее, безоблачное небо, которое теперь окружало их со всех сторон. Цветущие деревья далеко внизу были похожи на яркое разноцветье красок. Ее захлестнула волна адреналина. Боже, как она любила это ощущение!
— Я слышал, у вас сегодня день рождения, командир, — раздался в наушниках голос старшего техника.
— Точно, — с улыбкой ответила Тэми. — Иначе я бы черта с два пустила ее за штурвал.
Джолин улыбнулась лучшей подруге, понимая, что ощущение полета ей необходимо так же, как воздух. И плевать ей на возраст, на морщинки, на замедление реакции.
— Сорок один. И я не знаю лучшего способа отметить этот день.
Маленький город Поулсбо, штат Вашингтон, похож на хорошенькую девушку, присевшую отдохнуть на берегу залива Либерти. Первые поселенцы выбрали это место потому, что оно напоминало им родную Норвегию — прохладные синие воды, высокие горы на горизонте и зеленые склоны холмов. Спустя годы эти же отцы-основатели стали строить магазины вдоль Фронт-стрит, украшая их в скандинавском стиле — лентами и резными коньками крыш. Согласно семейной легенде Заркадесов, эти украшения мгновенно покорили мать Майкла — попав первый раз на Фронт-стрит, она сразу поняла, где ей хочется жить. Десятки оригинальных лавочек — в том числе та, что принадлежала его матери, — предлагали туристам симпатичные безделушки ручной работы.
До Сиэтла отсюда меньше десяти миль по прямой, но со временем это небольшое расстояние превратилось в серьезную проблему. Несколько лет назад Майкл перестал замечать норвежскую прелесть города и больше думал о длинной и извилистой дороге от своего дома до паромного причала на острове Бейнбридж и о пробках по будним дням. Из Поулсбо в Сиэтл можно было попасть двумя путями — по суше и по морю. Поездка на автомобиле занимала два часа. Паром добирался от острова Бейнбридж до причала в Сиэтле за тридцать пять минут.
Но тут была другая проблема: длинная очередь. Чтобы попасть на паром на машине, приходилось приезжать пораньше. Летом Майкл часто добирался до работы на велосипеде, но в дождливые дни, как сегодня — а на северо-востоке их было много, — приходилось садиться за руль. В этом году зима была особенно долгой, а весна дождливой.
День за днем Майкл из окна своего «лексуса» наблюдал, как свет нового дня крадется по волнистой глади залива. Потом въезжал на паром, оставлял машину в трюме и поднимался на палубу.
Сегодня Майкл сидел у правого борта за маленьким пластиковым столиком, разложив перед собой документы. Свидетельские показания Уорнера. По краям желтыми фортепианными клавишами торчали самоклеющиеся листочки — каждый отмечал сомнительное утверждение его клиента.
Ложь. При мысли о невосполнимом ущербе Майкл вздохнул. После многих лет защиты виновных его идеализм, некогда такой яркий и блестящий, сильно потускнел.
