ведь видел… – Романов замешкался, – целый мир! Объясните всё тоже самое, что вы только что говорили, но понятным для людей языком.
Белоусова закатила глаза.
– Гейты – это, очень грубо говоря, тоннели в четырехмерном пространстве. Как если бы мы взяли карту мира и сложили пополам. Люди из Южной Америки в таком случае могли бы за пару шагов оказаться в Австралии.
– То есть в любую точку переместиться нельзя?
– Нельзя. Пока что нельзя. В теории, если человек подчинит себе законы четырёхмерности, то мы сможем делать сложнейшие операции без вскрытия, проходить сквозь стены, телепортироваться. На практике… Мы едва прикоснулись к этому миру. И уже нажили проблем.
– Каких?
– Не знаю, но скорее всего проблемы есть.
– Слушайте. Я вам не враг. Не думайте, что я пришёл мешать вам, вставлять палки в колёса или ещё чего. Прекрасно понимаю, что вам неприятно видеть меня здесь, но раз уж компания «Заслон» согласилась на сотрудничество, о чём вы конечно же в курсе, то давайте работать вместе, – на последнем слове Романов сделал дополнительный акцент, смотря в глаза хмурой женщины.
Некоторое время Белоусова молчала.
– Знаете чувство, когда на вас будто бы кто-то смотрит? – Романов молча кивнул. – И мы машинально ловим взгляд незнакомца или животного с удивительной точностью. Этот феномен назвали «системой обнаружения взгляда». Можете почитать исследования в Psychology Today, там интересный разбор. Всё дело в склере – белой оболочке вокруг зрачка наших глаз. Периферийным зрением мозг улавливает окружение и посылает сигнал. Поэтому мы с такой удивительной точностью смотрим сразу в глаза человеку. Эволюционная выживаемость. Так вот эта система иногда сбоит. Мы можем ощущать чужой взгляд в абсолютно пустой закрытой комнате. Но что, если это вовсе не сбои? Александр, мы предполагаем, что в четырёхмерном пространстве есть жизнь, – огорошила она. – Разумная.
– Что? Как люди? – следователь неподдельно удивился.
– Только более сложная и совершенная форма. Лучшая версия нас. Я думаю, что именно она причина ваших загадочных убийств. Мы так же фиксировали странные случаи с теми, кто пользовался гейтами. К нам обратилось порядка несколько десятков пациентов. Их семьи жалуются на резкие изменения в поведении, частичной потери памяти. Этому… Даже не знаю, как назвать, «влиянию» подвержены не все. В доказательство: мы с вами остались собой.
– Но как такое возможно, почему сейчас?
– По той же аналогии с муравьём в двухмерном пространстве, – Белоусова сделала глоток кофе. – Они просто наблюдают за «муравьиной фермой». А если бы из неё начали сбегать муравьи, то их стоит вернуть обратно. Сами того не зная, люди привлекли к себе внимание нечто большего.
– Через пару месяцев после открытия гейтов обнаружили первый труп. Так вот почему тела были вывернуты наизнанку, – пазл в голове следователя складывался, – вплоть до костей.
– А мы – не страшная корпорация зла, – добила доктор.
– Походу вы меня никогда не полюбите. Это моя работа: ставить под сомнения, задавать вопросы и докапываться до сути. Вы изучаете гейты, производите передовые технологии для пользования людей, для использования этих же гейтов. Само разумеющее, что вас – «Заслон» – я подозревал в первую очередь. И какого было моё удивление, когда после нескольких недель упорной долбёжки в одни ворота руководства, те согласились направить запрос вам, а вы сразу пошли на встречу! Сразу! Будто я мог прийти сюда и раньше, да просто спросить без часовой рутины с поиском доказательств и связей с преступлениями.
– Видимо могли, – Мирослава пожала плечами. – Нам в любом случае нужны союзники.
Она встала, подошла к следователю и протянула руку с раскрытой ладонью.
– И ваша помощь. Нужно запретить людям использовать гейты. До полного их изучения. В противном случае простое нарушение баланса – это меньшее из зол. Помогите спасти жизни.
Романов встал, стараясь игнорировать вспышки в глазах, и пожал руку женщине.
– Теперь, когда вы видели четырёхмерность своими глазами, когда услышали моё объяснение, пожалуйста, постарайтесь донести эту информацию выше. С такой поддержкой у нас есть шанс быть услышанными. «Заслон» всегда заботился о людях.
– Я вам верю.
***
«… Их семьи жалуются на резкие изменения в поведении, частичной потери памяти…» – слова доктора раз за разом повторялись в голове следователя. Она рассказала в кабинете если не всю, то большую часть информации, которой владела сама. Что-то не сходилось. Не давало покоя следователю. Даже если те двенадцать человек скончались от того, что их перетащила в четвёртое измерение какая-то тварь с неясной мотивацией, то какой смысл ей же влиять на ментальное здоровье других туристов? И почему не всех?
Романов сидел в душном вагоне метро. От поездки на машине он благоразумно отказался – перед глазами всё ещё немного мелькали вспышки. Состав нёс следователя через подбрюшье города. Грохот колёс возле открытой форточки вместо кондиционера закладывал уши, а он всё равно не слышал даже объявленных станций. Возможно, сегодня снова доедет до конечной. Придётся пересаживаться и ехать в обратную сторону.
«А что, если Мира ошибается? Что если влиянию подвержены все, кто проходил сквозь гейты? Просто в разной концентрации. Даже я… Но зачем? Для банального порабощения человечества?»
В темечко Романова кольнуло. Липкий страх прошёлся по позвоночнику от поясницы до затылка, обнял за плечи, окатил холодной водой. На него кто-то смотрел. Он отвлёкся от мыслей и поднял голову. Взгляд скользнул по вагону метро, и грудь сжало изнутри. Каждая пара глаз людей в переполненном вагоне жадно впивалась в его фигуру. Никто не моргал.
«Догадливый муравей» – прозвучал в голове Романова чужеродный голос.
Его рука сняла с предохранителя пистолет, спрятанный под пальто с самого начала поездки в научный центр.
Примечания
1
Гейт – от английского «gate» – ворота.
2
Гравюра на меди, созданная Альбрехтом Дюрером в 1514 году. Создана в период наивысшего мастерства и устремления к философскому осмыслению действительности.
3
Гиперку́б – это четырёхмерный куб с 24 гранями, 32 ребрами и 16 вершинами.
4
Глиф – элемент письма.
