class="p1">Обедало царское семейство. Брехт и Остермана пригласил, хотел после обеда обсудить ситуацию на Кавказе, а тут такой сюрприз. Опять не до Кавказа. У Данцига общих границ с Курляндией нет. Между ними как раз эта Пруссия и расположена, потому, разевая рот на этот кусок, Иван Яковлевич понимал, что разозлит воинственного пруссака — короля-солдата. А с другой стороны, прекрасно понимал, что нельзя дать Пруссии из двух кусков стать одним целым государством, да ещё и усилившись серьёзно с захватом такой мощной крепости на Балтике. И что самое важное — этот город стоит в устье Вислы, и соответственно контролирует половину польской торговли. Потому Брехт и решил вопреки нехорошему предчувствию город и прилегающие земли с крепостями отхапать. Пусть и чисто географически. Пообещал городскому совету вольностей не трогать и даже год налогов не брать, богатейте и восстанавливайте обороноспособность.
— Ваня! — императрица уже посетовала при возвращении Бирону, что больно он размахнулся, как бы в большую войну это не вылилось, но Брехт тогда рукой махнул, мол, не решится Фридрих Вильгельм без союзников один на один на Россию рыпнуться.
— Не переживай, Анхен, нельзя было иначе. Попытаемся малой кровью замириться.
— Ты же говорил три дня назад, что не посмеет сей солдафон на нас гавкать! — Анна развела руки и головой покачала, будь на месте Бирона, кто другой, так и кулаком по столу бы шваркнула. Ну, Иван Яковлевич её понимал, влезть в войну на два фронта, не имея здесь войск, так себе радость. От Кёнигсберга до Риги за несколько дней армия дойдёт. Тоже ведь Бирон виноват, он уговаривал её целый год переехать не в Санкт-Петербург, а в Ригу. А и она и весь Госсовет говорил ему, что иметь столицу рядом с границей не лучшая затея.
— Я же называл тебе причины, радость моя. Чего вы панику начинаете? Это не Рига рядом с Калининградом, тьфу с Кёнигсбергом, а он рядом с Ригой. Тут ведь у нас флот стоит, тот самый флот, что объяснил кардиналу де Флери, что в чужие дела лучше нос не совать. Объяснил Людовику, объяснит и Фридриху, и Вильгельму.
— И что делать будем? — не сильно успокоилась Анна Иоанновна.
— Покинем мы вас с графом Левенвольде, пошушукаемся, вечером я расскажу, что надумал.
Графа Иван Яковлевич сразу в оборот не взял, отправил ванную принять и выпить чашечку кофе. Сам отправил адъютанта к адмиралу Сиверсу. Наверное, с суши Кёнигсберг и непреступная крепость, а вот с моря. И захватывать его не надо, и даже разрушать не надо, надо просто показать мощь нового российского флота. Подойти на недосягаемое для короткоствольных пушек крепости со стороны моря и уничтожить береговые батареи и стоящие в гавани прусские корабли, а потом оставить пару мелких корабликов бдить, и двинуться всем флотом на запад к Данцигу. Как раз к тому времени и армия батяньки Фридриха Великого туда подойдёт. Может, среди штаба этого короля-солдата и сынок будет. Неплохо бы было уничтожить всю семейку. Пусть Пруссия на куски развалится. Берлин будет свободен!
— Знаешь, что, Фридрих, ты мне про огромное войско не рассказывай. — Брехт лично плеснул в фужер посла немного медовухи, — Я примерно себе представляю, что там за войско из Берлина вышло. Ты мне про самого Фридриха Вильгельма расскажи. Не мог он при таком вздорном характере себе врагов снаружи и внутри Пруссии не нажить. Можешь с самого детства начинать. Если там, что интересное есть.
Глава 2
Событие четвёртое
В детстве мы обижались на тех, кто с нами не играл… Теперь обижаемся на тех, кто играет с нами.
— А знаете герцог, там на самом деле в детстве прусского короля есть интересная вещица. От него лично слышал. Почти не пьёт Фридрих Вильгельм, но было у него тезоименитство и немного выпил, ну и чуть развязался язычок, решил при мне про детство своё вспомнить. — Левенвольде пригубил из бокала чуть мутноватую жидкость, покатал её во рту и проглотил, улыбнулся, — Да, Ваше Высочество, эта ваша идея пить древние русские напитки вместо виноградных вин, хороша. Мне, по крайней мере нравится, — граф сделал ещё глоток, Брехт закипать начал, — В детстве, король Пруссии жил в Потсдаме с большим количеством своих кузенов, там огромная семья была, эти Гогенцоллерны ужасно плодовиты. И среди его сверстников и родственников был один кузен, которого звали Георг. Со слов короля, он его часто побивал, бывало и до крови из носа. Говорит, что росту был небольшого, но широкоплечий и сильный, а Георг этот был худым и длинным. Целая вражда у них получилась. Сейчас же этот худой и рыжий, как и все Гогенцоллерны, мальчик, стал Георгом II — королём Англии.
— Вот как? — Брехт долил Фридриху остатки из кувшина с медовухой в фужер, себе тоже на донышке плеснув. Нужно свежую голову иметь. Недооценивать пруссаков нельзя. Армию создал король-солдат хоть и не очень большую, но хорошо вооружённую и обученную.
— Это по внешним недоброжелателям, — Левенвольде почесал кончик носа, — Всё, наверное, про врагов за границей Пруссии больше ничего не знаю. Соседи его точно не любят, но что ему до мелких княжеств и герцогств, он их и за людей не считает. А внутри страны у него всё, как у Петра Алексеевича нашего. Сплошные реформы, и он тоже сам во все производства вникает. А ещё бездельников не любит. При дворе про него шушукаются, истории разные весёлые рассказывают. Одна мне понравилась. Фридрих Вильгельм любит гулять пешком по Берлину и смотреть, как люди живут, и вот как-то идёт он по улице, а навстречу три дамочки идут смеются.
— Чего веселитесь, почему не сидите дома и не вышиваете? — начал он на них кричать, а после велел отправить их на плац перед дворцом и выдать мётлы. — Чтобы ни одной пылинки не было. — И стоял смотрел, как барышни неумело метут и даже сам им показывал, как правильно мести.
— Мысль интересная.
— Если же во время таких прогулок ему мужчины праздношатающиеся попадаются, или, если подвыпивших видит на улице, то прямо сам начинает избивать их тростью и отправляет заняться делом. Ещё такую историю рассказывают: как-то он, рано утром прогуливаясь по Потсдаму, стал свидетелем того, как приехавший в дилижансе курьер с ночной почтой из Гамбурга стучался в
