На некоторое время воцарилось молчание.
— У тебя есть какие-нибудь мысли, Алекс? — неожиданно спросила Миранда, не меняя неудобной, но столь соблазнительной для мужского взгляда позы.
— Пока нет. — Алекс вздохнул. — Только одна, пожалуй. Нашему мэру это не понравится. Если это и впрямь Рамсей…
Миранда наконец-то соизволила обратить взгляд на своего помощника Алекса. На ее лице появилось странное выражение, которое не поддавалось разгадке и было для него новым, никогда не виденным прежде, — выражение полной закрытости, замкнутости в себе. Впервые за пять лет их знакомства Алекс вдруг почувствовал, что перед ним абсолютно чужой человек.
— Зря сомневаешься, — произнесла она уверенно. — Я знаю и знала заранее, что нами найдены останки Адама Рамсея.
— Что-то у меня не укладывается в голове…
— Это Адам Рамсей, Алекс. Зубная карта подтвердит это.
— Но если кости принадлежат взрослому мужчине, то как?.. — Алекс осекся и заговорил тише: — Значит, док ошибается?
— Надеюсь, что так.
Алекс ни на мгновение не мог допустить мысли о том, что Миранда втянута в какую-то непонятную игру с доктором Шеппардом или щадит его мужское и профессиональное самолюбие, не отвергая сразу, с места в карьер сделанного им скоропалительного вывода.
Размышляя вслух, он высказал предположение:
— Если док прав насчет костей, значит, мы нашли еще одну жертву, человека, об исчезновении которого никто не сообщал. Значит, нам еще предстоит обнаружить тело Рамсея. А если права ты…
— Если права я, это будет значить еще кое-что, — резко оборвала рассуждения Алекса Миранда. — И это будет загадкой потруднее, чем раскрытие убийства двух сбежавших из дома подростков.
Лиз Хэллоуэл прожила в Гладстоуне все свои тридцать лет и поэтому знала здесь все обо всех.
А так как книжная лавка, унаследованная ею от родителей, размещалась в самом центре городка и при ней была еще популярная кофейня, которой хозяйка очень гордилась и где люди могли сидеть и болтать, сколько им вздумается, то Лиз привыкла быть в курсе всех событий, причем получала самую свежую информацию буквально по горячим следам.
Таким образом, в это холодное январское утро она уже знала, что мертвое тело или, вернее, чьи-то кости были найдены в ближайшем лесу свободным от службы в то воскресенье помощником шерифа, отправившимся поохотиться с утра пораньше. Лиз стало также известно, что это, по мнению самого шерифа, кости бедняги Рамсея. И еще она узнала, что вокруг этого дела творится нечто странное. Убийство само по себе — событие не очень обычное, во всяком случае, для Гладстоуна. Но тут пахло чем-то иным, она была в этом уверена. Чаинки в ее утренней чашке расположились так, что их вид заставил ее похолодеть, а еще раньше наблюдалось несколько внушающих беспокойство примет. Ночью она слышала жалобный крик козодоя, а потом во сне скакала на лошади, что предполагало сексуальное возбуждение, впрочем, вполне естественное для Лиз, давно расставшейся с мечтой заполучить в постель мужчину. После ей приснилась дверь, которую она не могла открыть, а это уже был дурной знак.
Она просыпалась дважды, разбуженная воем собаки, а как раз перед рассветом прогремел гром, хотя не было никакой грозы. В это утро соседский молодой петушок прокукарекал у нее на парадном крыльце, что предвещало визит незнакомца. Три раза за последние два дня Лиз просыпала соль, и несмотря на то, что она мгновенно предпринимала соответствующие меры, чтобы отвести грозящую беду, дурные предчувствия ее не оставляли. Вдобавок птица ударилась об окно комнаты, где она завтракала, и, бедняжка, сломала себе шейку. Так как Лиз жила одна, то, значит, именно ей посылалось предупреждение о том, что смерть ее ищет.
Алекс будет непременно насмешливо покачивать головой, когда она станет ему об этом рассказывать, но все-таки прислушается. Бабушка Лиз была цыганкой и передала внучке свое знание примет и поверий, считая ее достойной такого наследства, потому что Лиз, как говорили, родилась в сорочке.
Зло было уже здесь, а самое худшее на подходе.
По этой причине, прежде чем покинуть в тот день свое жилище, Лиз позаботилась опустить в косметичку, без которой она не выходила из дома, несколько амулетов — зубчик чеснока, кусочек корня, приносящего удачу, желудь и набор камешков — красный железняк, кошачий глаз, сердолик, фанат, черный опал и топаз. В кошелек она спрятала кроличью лапку и надела золотые серьги в виде тоненьких подков.
К сожалению, ничто из перечисленных предметов не уберегло ее от столкновения с Джастином Маршем, едва она вошла в магазин.
— Это богохульство, Элизабет! — заявил он, размахивая перед ее носом какой-то книгой.
Она перехватила его руку, повернула книгу к себе так, чтобы в поле ее зрения попало заглавие, потом произнесла как могла убедительнее:
— Это роман, Джастин. Выдуманная история. Я очень сомневаюсь, что автору удалось убедить хоть кого-нибудь, что Христос на самом деле был женщиной. Но если ты так сильно переживаешь, могу сказать, что ты первый, кто не только взял ее с полки, но и вообще дотронулся до нее.
Его обычно тусклые глаза полыхнули недобрым огнем, пышная седая шевелюра взметнулась. Возмущенное выражение на лице и плюс еще белый костюм делали его похожим на телепроповедника.
— Такие книги, как эту, следует запретить! — пронзительно выкрикнул он.
Лиз с удовлетворением отметила, что малочисленные утренние посетители книжной лавки даже не повернулись в его сторону, столь же привычные к гневным тирадам Джастина, как и она сама.
— Если невинные создания прочтут эту кощунственную пакость…
— Поверь мне, невинные создания даже не заглядывают в эту секцию. Им достаточно грех первых рядов, где есть все, что им нужно, — книжки про ниндзя и про то, как разбойничать в компьютерных системах.
Он не уловил ее иронии, на что Лиз, впрочем, и не рассчитывала.
— Элизабет! Ты должна оберегать юные умы от порчи, от тлетворного влияния подобных книг! — Джастин опять сунул злосчастное произведение ей под нос. — Ты несешь ответственность за юные умы!
Простуженный густой бас перекрыл его поросячий визг:
— Нажми на тормоза, Джастин! Не Лиз, а родители отвечают за то, что их детишки покупают в книжной лавке!
— Доброе утро, Алекс, — обрадовалась Элизабет неожиданной поддержке.
— Привет, Лиз. Рад тебя видеть. Надеюсь, чашечка твоего кофе вознесет меня прямо на небеса.
— И ты ее получишь.
Оставив Алекса разбираться с Джастином, она устремилась за стойку, где готовился ее фирменный кофе по швейцарскому рецепту. Алекс только недавно вошел в круг ее постоянных посетителей, но уже успел завоевать симпатию Лиз. Без лишнего шума избавившись от Джастина, он занял место за уютным столиком у окна и благодарно улыбнулся, когда Лиз поставила перед ним дымящуюся чашку.
