Столько вопросов, но я ничего из себя не могу выдавить. А девушка на том конце провода продолжает:
— Поступила после ДТП с тяжёлыми травмами. Состояние критическое, сейчас на операции.
— Подождите, — пытаюсь отдышаться и выловить хоть одну мысль в голове. — А Лазарев Владимир Петрович? А Иришка? Девочка, семь лет.
— Девочка тоже у нас. Ссадины и синяки, сейчас ее осматривает врач. А Лазарев Владимир Петрович к нам не поступал.
— Но он же был за рулём! — я уже кричу в трубку от отчаянья.
Где же он, если не в больнице.
— Девушка, — уже не таким профессионально-механическим голосом, — ладно, минуту.
Снова стук клавиатуры, который набатом отдается в моей голове. Ищет по общей базе, скорее всего. Сейчас уже не то время, когда надо перебирать бумажки.
— Это ваш отец? — слышу вопрос и киваю, не соображая, что меня не видят. — Ваш отец скончался на месте ДТП, черепно-мозговая травма.
Телефон летит на пол, потому что руки уже не слушаются. Я же, закрыв рот рукой, падаю на колени, глядя, как на все ещё светящемся экране мобильного расползалась трещина.
Глава 2
Вику, стоящую напротив меня, я узнаю не сразу. Влажной рукой она слегка бьет меня по щеке. Не понимаю, что происходит. Женский голос, который сообщил о смерти отца, снова набатом стучит в висках. Всхлипываю, прижимаюсь к подруге. Обнимаю ее за плечи и громко плачу.
— Господи, Диан, ну скажи, что произошло, — она гладит меня по голове, как маленького ребенка. Я же не могу выдавить из себя… Сказать, что моего папы больше нет на этом свете. Язык не поворачивается.
Мама в больнице, сестра тоже. Господи, что за день такой неудачный. Еще утром я летала от счастья, что наконец поступила в университет. И что моя мечта сбудется. Но теперь я умом понимаю: не смогу я учиться, никакая мечта не сбудется. А самое ужасное — я осталась без отца. Возможно, маму тоже потеряю. Ну зачем мне такая жизнь, боже? Лучше бы я была с ними и умерла вместе с отцом.
— Диана, — Макс заходит в женскую уборную. Посторонние люди пялятся на меня как на ненормальную. Парень подруги выгоняет всех, сам же опускается передо мной на корточки. — Что случилось, мелкая? Объясни, чтобы мы могли помочь, — тихий, но строгий голос заставляет поднять глаза, наполненные слезами, на Максима.
Нервно сглатываю. Пытаюсь подняться, но не чувствую своих рук и ног. Будто все тело онемело.
— Па-па… — единственное, что срывается с губ.
Макс замечает мой телефон, пытается привести его в чувство. Выругавшись сквозь зубы, он опускается на колени, вытирает влагу с моего лица. Берет на руки, выводит из душного помещения.
Благо, в ту комнату мы не возвращаемся. Покидаем здание, и, оказавшись снаружи, Макс ставит меня на ноги.
— Дианочка… — шепчет Вика. — Ну скажи, что случилось. Я тебя впервые в таком состоянии вижу. Что-то с дядей Володей случилось, да?
Я несколько раз глубоко вздыхаю. Киваю в знак согласия.
— Они… Попали в аварию. Папа умер, Вика…
— Черррт! — матерится Максим. — Тебе кто звонил, Диан? Рассказывай, мелочь, что случилось. Чтобы мы поехали, увидели их. Ты же хочешь к ним, верно? — парень заглядывает в мои глаза с сочувствием. Каждое слово говорит аккуратно, но с нажимом.
— Из больницы звонили, — выдаю, пялясь в одну точку под ногами. — Мама с сестрой в ужасном состоянии… А папа скончался на месте ДТП. У меня теперь никого нет…
— Подожди, Диан, — Вика снова вытирает влагу с моего лица. — Тебе сказали, из какой больницы звонили? — я киваю. — Тогда поехали. Все будет хорошо. Ты только держись, дорогая.
Всю дорогу я плачу. Не могу поверить, что за один проклятый день вся моя жизнь может вот так перевернуться вверх дном. Мне хочется реветь в голос, кричать. Но все эмоции тяжестью застревают в области груди.
Лицо сестры перед глазами. Еще совсем маленькая, мой невинный ангел. Готовилась в первый класс, а сейчас… Лежит в больнице, и только Бог знает, сумеет ли выкарабкаться.
Каждая мысль дурнее предыдущей. Я просто сойду с ума, слечу с катушек, если вдруг потеряю всю семью за одну ночь и останусь одна. По дороге в больницу я не могу вымолвить ни слова. Смотрю на теряющиеся картинки за окном, сглатывая ком по несколько раз в минуту. Боже мой, зачем ты с нами так?
В больнице все решает Максим. Я же, как призрак, брожу рядом с ним, через вату в голове пытаюсь понять, что произошло с мамой и сестрой.
— Диан, твоя мама в реанимации, — сообщает мне парень, усаживая на стул рядом с какой-то палатой. — С сестрой, слава богу, все хорошо. Можешь даже ее увидеть. А вот мать пока нельзя.
Я слегка улыбаюсь от мысли, что увижу своего ангела. Внутри меня рождается надежда, что хотя бы они меня не оставят одну в этом несправедливом мире. Но как только до меня доходит, почему к матери не пускают, я начинаю трястись и паникую с новой силой.
— Поднимись, дорогая, — помогает мне Вика.
Как только я вижу Ирину, мне становится плохо и я чуть ли не падаю. Благо, Максим крепко цепляется за мою талию и не дает упасть. Сестра не смотрит на меня. Ее взгляд сконцентрирован на одной точке в потолке. Лицо разбитое, нос огромный. Видимо, сильно ударилась.
Подхожу к ней и сажусь на стул, стоящий рядом с кроватью. Сжимаю ее руку. Она никак не реагирует. Лишь что-то пытается сказать — ее губы подрагивают.
— Ириш, — всхлипываю, целуя ее ладонь. — Родная ты моя, маленькая. Господи…
Она шмыгает носом. Начинает часто и глубоко дышать. У сестры зафиксирована шея специальным воротником. Наверное, повредила шейный отдел позвоночника.
— Па-па… — шепчет она по слогам и снова шмыгает носом.
Из ее глаз текут слезы, из моих — еще хуже. Я не могу держать эмоции под контролем. Меня пробивает дрожь. Ледяными руками сжимаю маленькие пальчики младшей сестры, сглатываю, пытаясь понять, что она хочет мне сказать.
— Ириш, не надо, малыш. Не надо тебе говорить. Как придешь в себя, так сядем с тобой и…
И что? Обсудим смерть папы? То, как случилась эта авария? Как я смогу у нее что-либо спросить? Как смогу заставить ее вспоминать этот проклятый день?
— Он… был в крови, — шепчет она, чем разрывает мое сердце на осколки. Вышибает весь воздух из легких. Становится трудно дышать.
В палату заходит медсестра и сообщает, что нам нужно выходить. Не могу оставить сестренку, но меня буквально выгоняют отсюда, при этом обещают пустить еще раз рано утром. Ирина так и смотрит в одну точку, что-то шепча. Поцеловав ее в лоб, я покидаю палату. Оказавшись в коридоре, прижимаюсь к холодной стене спиной и сползаю по ней вниз. Сажусь на ледяной кафель и утыкаюсь носом в колени, реву.
