инстинкт размножения древний как мир. Но то, что ожившая девка ерзала на нем по тихому, случайностью уже не было.
— Вот и познакомились… — констатировал я вслух.
Она вздрогнула и замерла в ожидании своей участи. Но я не собирался навязывать новый бой. Ведь если подумать, утро то было добрым. Стояк, опять же. Когда он последний раз был то? Лет пять назад? В общем, нащупав широкий ремень, я ухватился за него по крепче и оприходовал девку так, что она заскулила. Выбираться из теплого укрытия на встречу неприятностям особо не хотелось, так что удовольствие я растянул.
— Еще! — попросила она тихо, но настойчиво.
— Обойдешься, — грубо ответил я, попутно понимая, что у нас завязался диалог.
Девка всплакнула, и утерла нос. Кажется, вчера я разбил ей лицо. На правом ее виске, в аккурат под заостренным рогом виднелась хорошая шишка и кровоподтек.
Рогатая девка зашевелилась, ломая импровизированное укрытие и сползла на гранит, лишая меня плаща. Встав на колени, она опустила голову. Выругавшись про себя, я уселся на еще теплые ветки голым задом и ощутил мошонкой все прелести елового леса.
— Ты вообще кто? — спросил я для начала.
— Суккуб… разве не ясно? — буркнула она.
Я протянул руку и бесцеремонно подергал ее за рог. Он оказался не бутафорским.
— Да ладно… А где это я? Что за место?
— Седьмой обелиск, — покорно сообщила она, кивнув на цифру в стене. — Ты перерожденный.
— Допустим и это, — усмехнулся я. — А ты здесь за каким чертом? По мою душу?
— Ну… в общем то да, — призналась она. — Кормлюсь я здесь… Ты тут неделю валяешься в беспамятстве, вот я и прихожу. Стояк то у тебя знатный и силушки в избытке. Мне же немного надо чтобы жить…
— Ага… — взбрыкнул я вдруг. — Значит тот факт, что человек лежит на холодном камне посреди зимы тебя не смутил?!
— Да что тебе сделается то, перерожденному? — хмыкнула девица. — Ну переродишься снова на худой конец. А мне жить хочется. Кто ж знал, что ты такой резвый…
— Нашла значит коса на камень?
— Значит нашла… — вздохнула она удрученно.
Оглядев свое тело при свете утреннего солнца, я нашел его весьма занимательным. Оно было высоким, стройным, мускулистым и смуглым. Ладно когти, но зубы тоже были заостренными и плотно смыкались между собой. Так же имелись крепкие клыки, хоть и не большие. Ощупав лицо, я пришел к выводу, что оно вполне себе человеческое. Зрение надо сказать, стало куда лучше, чем прежде.
— А кто я вообще? Ну вид или раса, как это у вас называется?
— Хрен его знает… — фыркнула девка. — Я таких еще не встречала. Гибрид какой-то. Сильный зараза…
— А ты у нас, кажется, демоница?
— Ну разумеется… причем чистокровная — с гордостью сообщила она.
— Поди еще и суккуб? — усмехнулся я.
С обрыва подул холодный ветерок, и я отвлекся. Вместо ответа дрянная девка распрямилась словно пружина и нанесла мощный удар в ребра. Отлетев к краю обрыва, я инстинктивно замедлил движение когтями. Следующий бросок уже не прошел даром. Сил явно прибавилось после отдыха. Но и она набралась дури. Я сам, не подумав, помог ей в этом. Получив короткий встречный удар под диафрагму, суккуб потеряла равновесие и рухнула на холодный камень. Скользя по тонкой блестящей наледи, девка едва не свалилась с обрыва. Я чудом схватил ее за ногу и оттащил от края метров на пять, чтобы наверняка. Сила так и бурлила внутри меня! Или это было в желудке? Вдруг резко захотелось жрать…
— Сожрать тебя что ли… — подумал я вслух. — Ляхи то вон какие мясистые.
Прокашлявшись и отдышавшись, она снова встала, но теперь уже на разбитые коленки. Кажется, она сильно приложилась лицом. Кровь тяжелыми каплями срывалась с кончика носа.
— Похоже ты все-таки сильнее меня… — констатировала она. — Но попытаться стоило.
Зачерпнув снега из ближайшего сугроба, я сжал его в ком и протянул ей.
— Приложи, легче станет, — привычно бросил я.
— А смысл? Добей и дело с концом.
— Успеется, — резонно заметил я. А потом добавил для острастки: — Живое мясо дольше не портится.
— Тварь… — выругалась она зло.
— Тут уж прости. Никогда не знаешь кто тебе попадется.
Я мину десять обдумывал ситуацию, попутно заметив, что холод сегодня меня не беспокоит. Так легкий дискомфорт и только то. Диковато это все было. Внезапно так… Задремал в теплой постельке и на тебе! Очнулся уже здесь. Но дивиться сейчас было некогда, нужно было срочно решать проблемы насущные.
— Встань! — приказал я, и демоница повиновалась.
Ощупав ее одежду, я обнаружил хорошую подкладку. Везде, за исключением промежности. Видимо она предпочитала быть всегда готовой к… трапезе. В любом случае, замерзнуть она была не должна.
— Раздевайся.
Она принялась расстегивать свое короткое приталенное пальто и потянулась к юбке.
— Ты чего делаешь, дура? Плащ снимай! И тесемки.
— Ага… — разволновалась она.
Отобрав у девки плащ, я при помощи ее же кинжала отрезал от него два одинаковых куска. Намотав их на ноги на манер портянок, я закрепил все тесемками. Получилось сносно. Остатков плаща хватило для того, чтобы закутаться в них как в одеяло. Позаимствовав ремень, я сделал вырезы для рук и соорудив некое подобие восточного халата, подпоясался им. Стало совсем хорошо, хоть и смотрелось нелепо.
— Ну пошли, горюшко… — вздохнул я, глядя на поникшую девку.
— К… куда? — вздрогнула она.
— В гости к тебе. Вещей при тебе нет, провизии тоже… Значит живешь где-то поблизости. Давай, показывай дорогу. Жратва то дома есть?
— Есть… — угрюмо буркнула она. — Да не про вашу честь…
— Шагай давай! — Я слегка подопнул ее портянкой. — Пока не передумал.
Убивать сие существо я конечно же не собирался. Ведь хорошо же сложилось. Мы вдали от городов, вокруг леса, а она то уж точно знает, что к чему. Опросить носителя культуры о его среде обитания лучше всего в спокойной обстановке. Я уже понял, что это иная действительность, а не мой бред. Уж больно реалистично тут все. Вернее, больно и реалистично…
Недалеко — это понятие неопределенное. Шли мы по плотному слежавшемуся насту, заметая за собой следы пушистой еловой веткой. При чем не я, а она настояла на этом. Легкий пушистый снежок, падавший с неба, должен был завершить начатое. Километров пять я волочил за собой этот веник, следя за тем, чтобы следов не оставалось. Часа через два мы набрели на пещерку, выдолбленную в известняке. Она скрывалась в низине оврага, который служил одновременно и двором. Деревья надежно скрывали жилище от посторонних глаз. Снег тут был утоптан, у входа заготовлена солидная
