причуду!
Был ты прежде господин,
Стань же ныне, мой Вредин,
Ни оплотом, ни надёжей,
Ни слугою, ни вельможей,
Ни конюшим, ни шутом -
Чёрным ласковым котом!
Подмигнув хитро Вредину,
Коромыслом выгнув спину,
Потянулся белый кот,
Ухмыльнулся белый кот -
Всю округу, как сном нежданным
Затянуло, что туманом…
Бабку, словно в пустоту,
Окунуло в дремоту.
И! Опомнилась старушка
На заре в своей избушке.
Удивляется спросон:
— Прямо чудо, а не сон!
А когда глаза воздела -
Вовсе чуть не окосела,
Изумлением взята:
Та избушка, да не та!
Брёвна ровными рядами,
Печь покрыта изразцами,
Что посуда, что ковёр -
Словно куплены вечор!
А сама, скажи на милость!
Ровно только народилась:
Светит молодостью взгляд,
Руки-ноги не болят,
Ни одышки, ни ломоты,
Ни изжоги, ни тошноты…
На подстилке чёрный кот.
Кот-то чёрный, да не тот!
Здоровенный да мордастый,
Криволапый да ушастый…
Водит задранным хвостом,
А мурлычет всем нутром!
Блещет каждою шерстинкой!
А уж ласковый скотинка…
Чудо чудное — не кот!
Так-то вот!
НЕБЫЛИЦА О КНЯЖНЕ ДА О СТАРОМ КОЛДУНЕ
Незапамятно порою,
Вековухой ли, вдовою,
У поскотины села
Мирно бабушка жила.
Коли верить говорухам,
Эта самая старуха
До того любила спать -
Аж прогнулася кровать.
Если ведьма не храпела,
Значит пакостное дело,
Изуроку или сглаз,
Затевала всякий раз.
Люди бабку не любили -
Лихолетье ей сулили.
Но пока она спала,
Поправлялися дела,
И миряне меж собою
Лишь качали головою,
Как ведётся исстари:
Дескать, чёрт тебя дери!
Шла ещё другая бредня,
Что когда-то эта ведьма
Не была такой страшной,
А была она княжной,
Не хромой, не кривобокой -
А и стройной, и высокой;
В пояс белая коса,
А глаза что небеса.
Ходят слухи и поныне,
Что она своей гордыней
Всю красу свела на нет.
Было ей шестнадцать лет,
Но ни с кем душа девица
Не желала обручиться.
Уж кого она ждала?
Только выбрать не могла
Ни за деньги, ни за славу,
Жениха себе по нраву.
И, представьте, дождалась:
К ней не витязь и не князь,
Не купец явился сватом,
А предстал старик горбатый,
Что не только лешим был -
Колдовать ещё любил!
Он, своей дурной повадкой,
На красавиц больно падкой,
Не пошёл к её отцу,
А предстал лицом к лицу,
Да ещё ночной порою,
Перед сонною княжною.
Как увидела она,
У постели горбуна,
Поначалу ужаснулась,
А когда совсем очнулась,
Да смогла минут за пять
Суть явления понять,
До того развеселилась
Чуть от смеха не сказилась
А колдун из-за спины
На четыре стороны
Поплевал, пошёл юлою,
Ухнул стреляной совою.
И с княжной случился стих:
Прямо в обморок бултых!
Скоро-нескоро очнулась,
Видит:
Дело повернулось
К ней дурною стороной:
До того страшной каргой
В зеркалах себя узрела -
Чуть совсем не околела!
Но уж коль не померла,
Из хором тайком ушла.
Долго ей пришлось скитаться.
Всё ж смогла она пробраться,
Под конец последних сил,
В те края, где леший жил.
Там она в худой избёнке
Поселилась старушонкой
И взялась, ему под стать,
Злую силу познавать!
А коль с нечистью схлестнулась -
Не на шутку развернулась,
Очень бойко разошлась -
Прямо бойня началась!
Лешака её опала
Так порою донимала,
Что ему не по себе
Стало жить в её злобе.
Вот тогда лешак дознался,
Что старухе сон достался,
Где была она другой:
Не беззубою каргой -
Раскрасавицей былою:
Светлолицей, молодою;
Оттого бабуля, знать,
И любила долго спать.
Леший долго не возился -
Водяным преобразился
И болотным слизняком
Заявился к бабке в дом.
Да обстроил так умело
Им задуманное дело,
Что карга, на пятый кон,
Просадила в карты сон.
Ту ли грёзу проиграла,
Где княжной она бывала.
А колдун, войдя в кураж,
Прибежал к себе в шалаш,
Что таился в том наделе,
Где и птицы не галдели,
Где не хаживал медведь,
Где комар не смел гундеть…
Поплевал, пошёл юлою,
Ухнул стреляной совою
И! Задумок удался:
Сон девицей поднялся -
От колдуньи отделился
И княжной оборотился,
А седая несуразь
Так с каргой и осталась.
Вроде выдалась удача.
Но случилась незадача:
Дева прежней красотой
Появлялась с темнотой,
А с заутреннею дымкой
Становилась невидимкой.
Рад бы выправить лешак
Неожиданный просак.
Но его лихое дело
Сил попятных не имело.
И тогда княжна тайком
Лешев кинула укром.
Не сказалась, не спросилась -
В ясной зорьке растворилась,
Но осталась жить в тайге -
От врага невдалеке.
А каргу, как мухи злые,
Стали жалить сны дурные.
По причине таковой
Ведьма трижды стала злой!
И, при всякой насторожке,
Перекидывалась кошкой -
Не какой-нибудь цветной,
А как сажа — смоляной!
Как злодейку не страшиться?! -
Мало — только не тигрицей
Поднималась эта страсть!
А что силою бралась
Да ухваткою такою -
Не заслонишься рукою!
Без кнута или плети
И во двор не выходи!
Мужики коней порою
Не пускали к водопою,
А в ночное выгонять -
И не смели поминать!
Но при всём, при том на деле
Лишь чесались да гундели:
— Образуется авось,
Кабы хуже не пришлось!
А когда об этой сваре
Доложили государю,
Тот подумал, позевнул
И на всё рукой махнул -
Де не царско это дело…
А старуха обнаглела…
Сторожась её проказ,
Во дворце и то подчас
Караул стоял в заботе…
Вот однажды, на охоте,
Ведьма смела сигануть
Ко царевичу на грудь!
Да лапищей так хватила -
Ладно в глаз не угодила!
Мы-т циклопом поглядим,
А царевичу кривым,
Прямо скажем, несподручно
Оказаться,
Потому что
За наследным царством впредь
В оба надобно глядеть!
Если с ведьмой попускаться,
Не хитро кривым остаться!
И царевич Ларион -
Так по святцам звался он -
Дал коню такого ходу -
Ветерок взыграл погоду!
Вся его дружина враз
За спиною осталась!
А косматая чертовка,
Со сноровистой издёвкой,
Злом царевича пьяня,
Так и лезла под коня:
То подскочит, то взовьётся,
То змеёй в траве метётся,
То исчезнет, то опять
Начинает донимать…
И не сладить с той чесоткой
Ни копытом и не плёткой -
Столь извивиста она,
Будто вихрем создана.
А вокруг той канители
Всё темней вставали ели,
Сыч грознее хохотал,
Ворон громче рокотал…
Наконец царевич сдался -
Словно с дерева сорвался
На таёжный на настил,
Где глубоким сном почил
Без понятья, без догадки,
Что его таким порядком
Затолочила карга
Прямо в логово врага,
О каком ни сном, ни духом,
Ни
