И дерево дрогнуло, погладило девочку своими тонкими ветвями и зашелестело листьями, словно на ветру. И сразу точно такой же шелест повторился дальше, еще дальше… Недовольно застрекотала встревоженная белка, а просьба Тедди все расходилась и расходилась по чаще, как круги от брошенного камня по воде.
– Сильна, – то ли с удовольствием, то ли с завистью – девочка не смогла разобраться – произнес тихо подошедший со спины отец. – А станешь и посильнее Мары, если она тебе это позволит.
Тедди вздрогнула. Отец, как и раньше, легко озвучивал вслух самые тревожные и беспокойные ее мысли. Она и сама задумывалась о том, что Мара вряд ли готова уступить ей главенство, это только на словах она любимая наследница, а на деле… стоит ей только заикнуться о том, что она не согласна с чем-то, как королева сомнет ее, как ненужный фантик, и не заметит даже.
– Пойдем к костру, тут ты сделала что могла, – мягко приобнял ее за плечи отец, и на короткое мгновение Тедди прижалась к нему в ответ, прежде чем снова отстраниться.
Испугавшись своей реакции, девочка излишне поспешно ринулась обратно на полянку, где уже сидел Димка и шевелил усами, принюхиваясь к запахам от пакетов. А вот Тина спала, свернувшись комочком на уголке пледа, свисающего с поваленного ствола.
– Разморило вашу подружку, – усмехнулся Алисо, принимаясь разворачивать ароматно пахнущие пакеты с едой. – Ну да мы ей оставим.
– То, что с мясом, можно не оставлять, она вегетарианка! – заявила Тедди, откусывая сразу полсандвича из любимого кафе. И как отец догадался их взять?
– Угм! – с набитым ртом подтвердил Димка, вгрызаясь в пиццу.
Алисо смотрел на них с улыбкой заботливой бабушки, наблюдающей за обожаемыми внуками. Только они были не внуками, а детьми… обожаемыми…
Тедди зевнула. Костер весело потрескивал, и от него летели крошечные искры, как ярко-красные, так и совершенно белые, как снежинки. Тедди взглянула на них еще раз, моргнула и потерла глаза. После сытной и привычной пищи она осоловела, и теперь ее тянуло в сон. Неудобная поза посапывающей почти на голой земле Тины теперь уже не казалась таковой. Скорее наоборот, Тедди прикинула, что могла бы улечься даже прямо на прикрытом пледом бревне. От костра шло тепло, приятно пахли потрескивающие сучья, и все остальное казалось таким далеким!
Тедди зевнула еще раз, на этот раз даже не прикрывая рта рукой, и присела рядом со спящей Тинатин. Еще пару минут она силилась удержаться от сна, да еще к тому же Алисо и Димка заговорили на интересную тему о магии этого мира, но вскоре она сообразила, что уже слова понимает через одно и нужно поспать хоть немного. Даже пары часиков ей должно хватить, вряд ли отец и Димка успеют наговориться, а там, кто знает, может, деревья найдут Матильду.
… – Отвечай, ну?! – Очнулась Тедди от того, что отец орал ей в ухо и тряс так, словно она была не человеком, а яблоней. Голова невыносимо разболелась, но глаза Тедди открыла. Лицо Алисо было белым от ужаса. – Ты была птицей? Отвечай!
Он продолжил кричать на нее, повторяя одно и то же, и ничего не понимающая Тедди попросту закрыла лицо руками и разревелась. Стало легче, даже головная боль отступила.
– Да, она была летуньей! – Димка наконец сумел протиснуться между Алисо и Тедди и теперь прикрывал девочку своей спиной. – Четверть часа! Что с того?
– Что с того! – процедил Алисо и резко развернулся, одним прыжком достигая костра.
Тедди и охнуть не успела, как он шагнул в огонь и принялся ожесточенно топтаться по углям и сучьям, заставляя пламя задохнуться и поникнуть. Клубы неожиданно едкого дыма почти полностью втягивались под длинный пегий плащ отца, но даже того количества, что достигло Тедди, хватило, чтобы заставить ее глаза слезиться, а ее саму закашляться.
– Что ты подложил в костер? – просипела Тедди, хватаясь за горло, пока Димка тряс крепко спящую Тинатин. Теперь ее сон уже не казался таким спокойным.
– Ты должна была рассказать, что обретала крылья! – словно не слыша вопроса, возмущенно заявил Алисо. То ли Тедди так казалось, то ли от втянувшегося под одежду дыма и сам плащ, и лицо отца потемнели. Но отравленным или сонным он при этом не выглядел. – В этом мире очень важно быть тем, кто ты есть, нельзя менять себя как вздумается! Сотни лет наши племена воюют между собой, и у людей достанет уловок против пернатых или нас, а мы знаем, что́ опасно двуногим или крылатым. И твоя подружка наверняка знает, какие слабые места у нас или людей. Проклятая Мара и без того ослабила нас с тобой, сделав меня человеком, но ты, глупая девчонка, летала!
– Что ты подложил в костер?! – взревел Димка, поднимаясь над Тинатин во весь свой мышиный рост.
– Да ничего не будет с твоей принцессой, – даже не поворачиваясь к пасынку, с презрением отозвался Алисо и добавил вполголоса: – Она недостаточно долго дышала этим.
Но его услышала даже Тедди, что уж говорить о мышином слухе Димки! С отчаянным воплем он бросился на отчима и непременно исцарапал бы его до полусмерти своими длинными крепкими когтями, если бы его не остановила Тедди.
– Стой! – отчаянно выкрикнула она, самую капельку вложив своего особого голоса.
Она очень испугалась. И за отца: пусть он и показал свою злобную сущность, но он испугался за свою дочь, за нее, разве нет? А это что-то да значит. Может, он не настолько ужасен, как думали мыши и люди, или просто изменился за годы вместе с дочерью? Нельзя тринадцать лет растить ребенка и совсем не измениться! А еще она боялась за Димку. И дело не только в том, что Алисо пусть плохонько, но владел магией, а Димка нет. На его стороне была сила и молодость, да и не ожидал отец, что тот так переживает за Тину, он же не знает ничего! А вот Тедди не хотела, чтобы брат убил ее отца, да даже покалечил! Пусть Димка не всегда был братом мечты, но он уж точно не являлся тем, кто убьет человека.
– Он хотел убить Тинатин! – Димка послушно остановился, но кончик его хвоста нервно подрагивал, указывая на то, что в любую минуту ситуация может измениться.
– Летуны – наши враги испокон веков, и временное перемирие ничего не изменит. – Алисо чуть отступил от пасынка, но напуганным не выглядел. Даже наоборот, он позволил себе слабую улыбку, которая выглядела куда искреннее, чем все, каковыми он одаривал их прежде. – В любом случае принцесса
