чтобы они отдохнули и попили полезного зелёного чаю.
Большой грузовик с благодарностью отклонил приглашение, он ведь считал себя машиной, а машины чаем не заправляются. Добрый клоун не захотел оставить друга одного и тоже остался на берегу. Не мог же он признаться, что боится воды.
В шалаше была всего одна комната. На полу лежал сплетенный из травы ковёр. На столе, покрытом бархатной скатертью, горела старинная лампа с зелёным абажуром.
Игрушки уселись в плетёные кресла. Водокрут достал из буфета большую тарелку. На ней были красиво разложены бурые шарики, посыпанные сахарным песком.
— Это — любимое блюдо моих лягушат. Они обязательно явятся на запах болотной тины, из которой я приготовил эти пирожные, — усмехнулся старичок и захихикал в зелёную бороду: — Буль, буль, буль!
— А зачем вы превратили лягушек в шлёпанцы? — строго спросила кукла Соня. — Стоять у кровати или валяться под креслом ужасно скучно. К тому же Алёша не любит ходить дома в обуви.
— Во-первых, они — не настоящие маленькие лягушки, а большие проказники и притворщики. Во-вторых, в озере моего дяди Водяного, охранником служит злая, прожорливая щука. Она не любит, когда мутят воду и плохо себя ведут. И, в-третьих, им полезно поработать Алёшиными тапочками. Научатся быть смирными и послушными, там видно будет. Буль, буль, буль!
Не успел Водокрут младший добулькать, как плот вдруг резко накренился, отплыл от берега и закачался, словно лодка в бурном море.
Игрушки упали с кресел. Старичок еле успел ухватиться за спинку кровати. В распахнутую дверь ворвались две зеленые ракеты, оказавшиеся двумя мокрыми лягушатами.
— Пирожное, хочу пирожное! — орал Плюх, прыгая по комнате.
— Не трогай моё, а то получишь! — вопил Шлёп, пытаясь его догнать.
Щенок, в котором проснулся охотничий инстинкт, залаял и погнался за ними по кругу.
Лягушата квакали и скакали через головы растянувшихся на полу игрушек. Поваленные кресла они использовали как трамплины. Шлёп — прыг. Плюх — скок. У зайчонка Коськи глаза стали совсем косыми, а Пингвин чуть не свернул себе шею. Медвежонка Фомку, привыкшего спокойно сидеть на диване, стало укачивать. Щенок застрял под столом и копошился там, запутавшись в краях длинной скатерти.
Прыгнув на кровать, Шлёп, наконец, настиг Плюха, и они устроили настоящую войну подушками. Во все стороны полетели пух и перья. Шлёп вскочил Плюху на спину и помчался галопом вокруг комнаты. При этом он размахивал полотенцем, словно это было победное знамя.
— Ква-а-а! — надрывались лягушата.
— А-а-а! — кричали сидящие на полу, прикрывая головы руками.
От сильной качки дверцы буфета открылись, и посуда посыпалась на игрушек. Блюдо с пирожными съехало со стола и полетело в открытую настежь дверь.
— Держи эклерчики! — запищала кукла Соня и кинулась вдогонку. Дом вращался как праздничная карусель. Соня, вслед за пирожными и летающей тарелкой, свалилась прямо в воду.
На берегу озера собралась странная компания: Большой самосвал, длинноногий и длиннорукий Клоун и любопытный серый волк — житель этих сказочных мест. Они с интересом наблюдали необычное представление. Плавучий домик вертелся и раскачивался, словно попал в сильный шторм.
Когда на берег вынесло пустое блюдо, Клоун забеспокоился: «Там явно творится что-то не ладное! Пора принимать экстренные меры и спасать друзей!»
Большой грузовик въехал задними колёсами в воду. Клоун зацепился ногами за край кузова и попытался дотянуться до плотика. Если бы волк не схватил его за кушак, отважный добряк наверняка очутился бы в воде.
Наконец Клоуну удалось схватиться за дверную ручку и остановить «карусель». Совместными усилиями ненадёжное жилище Водокрута втащили на берег.
На прибрежный песок, пошатываясь, вышли игрушки и старик — волшебник. Его длинная борода походила на растрёпанную мочалку, а панамка съехала на глаза. От огорчения он ещё больше позеленел.
— Лопнуло моё терпение, выходите безобразники, будем решать, что с вами делать!
Лягушата осторожно выскользнули из домика.
— А где же наша Соня? — забеспокоился Клоун.
Щенок жалобно заскулил, а зайка захлюпал носиком. Им было очень жаль бедную старую куклу, не пожалевшую себя ради пирожных. Даже волк чуть не заплакал, узнав, о том, что произошло. — Можно я проглочу этих хулиганов? — спросил он у Водокрута.
В это время из озера с плеском вынырнула огромная зубастая щука. Её серебряная чешуя сверкала в лунном свете, а на спине, держась за плавник, сидела промокшая до нитки сердитая кукла.
— Ура!!! — закричали игрушки. Они вытащили мокрую Соню на берег и закружились в весёлом хороводе.
— Эй, как тебя, Круговорот что ли?! Отдай этих глупых лягушек мне! — прошамкала щука, грозно сверкая глазами, и шлепнула по воде сильным хвостом. — У меня зубы сводит от желания заняться их воспитанием!
Плюх и Шлёп задрожали и прижались друг к дружке.
— Уж и пошутить нельзя! — сказал задиристый Шлёп.
— На самом деле мы — не настоящие лягушки, а тёплые и мягкие домашние тапочки. Просто нам понравилось скакать, вот мы и притворились лягушатами. Мы больше не будем! Простите нас, пожалуйста, — вежливо попросил Плюх.
— Мы хотим домой к Алёше! — заныли в два голоса Плюх и Шлёп.
Наступило утро. Алёша проснулся и первым делом посмотрел на месте ли его новые тапочки. Зелёные шлёпанцы спокойно стояли под кроватью. Но хитрые глазки-пуговки и вышитые улыбающиеся ротики как будто говорили: «Скорей вставай, попрыгаем!»
В ванной комнате на батарее сушилась кукла Соня. Мама вымыла её с мылом, расчесала волосы, а грязное платье постирала.
Алёша подумал, что, нужно бережнее относиться к вещам. Тогда и вещи будут с тобой дружить и долго оставаться как новые.
Водокрут младший одобрил эту мысль, сыграв на водопроводной трубе свою любимую песенку: «Буль, буль, буль!»
