— Мы нашли его в протоке, — спокойно пояснил Бенгтссон. — Он застрял в ивах, мимо которых вы сейчас плыли, — добавил он, кивнув в сторону протоки. — В этих длинных ветках застревает все на свете. Видно, он был пьян и где-то утонул. Я думаю, его лучше всего забрать полиции.
Нильс поднял с пола фонарь и подержал над покойником. Бенгтссон стоял рядом, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
— Когда вы его нашли? — спросил Нильс.
— Сегодня утром.
— Вы не знаете, кто это?
— Понятия не имею, — хмыкнул Бенгтссон. — Он не из наших.
Явно излишнее замечание. Мужчина был хорошо одет: светло-серый пиджак, двубортный жилет и сиреневого цвета шейный платок вместо галстука. Одежда была мокрой, но целой. Он пробыл в воде недолго.
— Ну вот, мы вас вызвали. Теперь можете забирать его, — сказал Бенгтссон.
Мимо покойника прошлась курица, высоко поднимая лапы. Как она сюда попала? Никто не обратил на нее внимания, и несколько секунд спустя она уже исчезла — так же непостижимо, как появилась.
— А есть ли поблизости автомобильная дорога? — спросил Нильс.
— В полутора километрах отсюда.
— Тогда лучше пошлем сюда лодку. Портовая полиция заберет его завтра утром, — решил Нильс.
— Завтра? — Рука Бенгтссона сделала такой решительный взмах, что существа, сидящие у стены, инстинктивно отпрянули. — А нельзя ли увезти его сейчас, с вами? Положим его на нос лодки. Парнишка сильный; он поможет вам дотащить его, когда вы приплывете в город.
Нильс покачал головой. Скоро станет совсем темно, и мысль о том, чтобы плыть по протоке с трупом в лодке и странным пареньком на веслах, повергла его в дрожь.
— Его заберет портовая полиция рано утром, — повторил он. — Почувствовав на себе взгляды членов семьи у стен, прибавил: — Нет ли какого-нибудь прохладного места, куда его можно положить? Какого-то погреба?
— Нет, — ответил Бенгтссон.
В хижине послышалось слабое хныканье, вскоре перешедшее в крик. Под шалью кто-то сильно ворочался. Молодая мать, которую Нильс в сумраке по ошибке принял за девочку, пыталась приложить ребенка к груди. Стена за ней была покрыта брезентом, на котором, как страны на карте мира, проступали пятна плесени.
«Неужели эти люди живут здесь и зимой? — подумал пораженный Нильс. — Как же они выживают?» В подведомственных ему кварталах люди обитали в подвалах — но здесь было еще хуже.
Он снова повернулся к Бенгтссону.
— Короче, как я и сказал, полиция будет здесь рано утром.
Он быстро вышел из хижины и двинулся вниз по тропинке. Становилось темно, и между хижин, в свете фонарей, различались тени фигур.
Парнишка по-прежнему сидел в лодке. Увидев Нильса, он подтянул лодку и подождал, когда тот влезет.
Дорога домой была как в сне. Они скользили сквозь зелень, напоминающую джунгли, по протоке, блестевшей в лунном свете. Парень размеренно греб. Он так и не сказал ни слова с тех пор, как они днем покинули полицейский участок. (Днем? Казалось, прошел уже год!)
С берега поднялась в воздух серая цапля. Она летела вдоль полоски лунного света прямо перед лодкой, а с ее перьев, словно расплавленная латунь, капала вода.
«Это что-то нереальное. Я сплю», — думал пораженный Нильс.
И тут он вправду заснул. Погрузился в сон — и очнулся, лишь когда в лицо ему дунул свежий речной ветер. Корабли обозначали себя в темноте звуками сирен и мигающими фонарями.
Вскоре они были уже у каменной лестницы канала Эстра-Хамнканален. Парнишка ухватился за швартовочное кольцо, чтобы удержать лодку на месте, пока продрогший и не совсем проснувшийся Нильс выбирался на сушу.
Когда он перешагивал через борт на ступени, рука парня на секунду оказалась прямо у его лица. Она удерживала кольцо, и пальцы были растопырены. Уличный фонарь горел прямо над ними, и в его свете Нильс отчетливо увидел полупрозрачную перепонку между указательным и средним пальцами, доходившую до первого сустава.
2
— Звонил доктор Хедман из морга, относительно мужчины, найденного на реке Севеон. Это, очевидно, вы, Гуннарссон, приняли заявление? — спросил комиссар Нурдфельд, бросив взгляд на бумагу у него на столе.
— Да, это так, комиссар.
— «Я был доставлен на гребной лодке в поселение так называемых подбирал», — процитировал Нурдфельд рапорт Нильса.
— Именно так, комиссар. То еще приключение… Примечательное местечко. У его обитателей кошмарные условия жизни. С трудом верится, что в наши дни люди могут так жить.
Нурдфельд раздраженно поморщился.
— Отдел надзора за неимущими предлагал им помощь, но они ничего не хотят — и натравливают собак на тех, кто пытается сойти к ним на берег. Меня удивляет, что они пропустили вас к себе.
— Пропустили? — Нильс горько ухмыльнулся. — Скорее вынудили залезть в эту лодку. Меня увез подросток — похоже, умственно отсталый, но весьма напористый. В поселке мною занялся один мужик в модной шляпе и с золотой серьгой в ухе, как у пирата. Во рту ни одного целого зуба, но страшно сильный. Он знал, как меня зовут.
— Это был Панама-Бенгтссон, их предводитель. Похоже, он впервые по собственной инициативе послал за полицией. Интересно почему…
— Практически к их порогу приплыл труп, и они не хотели навлечь на себя подозрения.
— Ну повод подозревать подбирал есть всегда… Вы проверили его карманы?
— Нет, — признался Нильс.
— Не играет роли. Вы бы все равно ничего там не нашли. Все, что плавает, принадлежит им, так обстоит дело. И тут вдруг появляется отлично одетый господин с туго набитым кошельком… Остается только проверить, что попало в сеть.
Нильс подумал о ветвях ив, свисающих прямо в воду и цепляющих все, что несет течение.
— Прихватив кошелек и золотые часы, они предоставляют полиции позаботиться о трупе, — продолжал Нурдфельд. — Их наглость поразительна. А то, что не движется, может легко быть сделано подвижным, не правда ли? Чуть подпихнуть здесь, малость подтолкнуть там… «Ой, груз свалился в море!» Разве не так они делают в порту? Прокрадываются на борт и сбрасывают товары, которые позднее подбирают…
— Вы думаете, покойника могли столкнуть в реку? — Нильс на секунду задумался. — Возможно. Но это трудно доказать. Наиболее вероятно, что мужик выпил лишку и свалился где-то выше по течению. Утонул по пьянке. Это происходит постоянно. Ничего странного.
Нурдфельд согласно кивнул.
— Вот именно. Ничего странного, Гуннарссон. — Он почесал коротко стриженный затылок. — Вот только он не утонул.
— Что? Не утонул?
— Нет. Вот почему звонил доктор Хедман.
* * *
