коктейль не стоит, но сделать правилом скрывать силу в клубе точно разумно.
Персефона ничего не сказала, она протянула руку и коснулась кончиками пальцев ладони Гадеса. Это успокаивало, прогоняло туман в голове и смиряло с царящим вокруг хаосом.
Главное, не говорить Сету про хаос. Иначе он порадуется и ничего менять не будет.
– Мы выяснили, откуда Геката узнала о том, как разрушить врата, – сказала Персефона. И её голос был одновременно голосом и Софи, и королевы Подземного мира, шелестящим, проникновенным.
– И?
– Гера, – бросил Зевс. – Ей рассказала Гера. Она даже отпираться не стала, когда я спросил. Говорит, не думала, что Геката этим воспользуется. Врёт, конечно.
Гадес не стал расспрашивать. Он ещё успеет сделать это наедине с братом, если тот захочет что-то рассказать. Отношения с женой у него сложные, Гадес так в принципе старался с ней не пересекаться.
Зевс явно доверял жене, чтобы рассказать о вратах в Тартар. И сейчас Гадес видел, как Зевс смотрит исключительно на стол, не пытается язвить или поучать. Значит, его действительно задело, куда больше, чем он хочет показать.
– В разных пантеонах говорят о том, что чудовища просыпаются, – сказала Нефтида. – Если так пойдёт дальше, у всех будет море проблем помимо Кроноса.
– А ему это зачем?
– Он будит специально. Собирает армию, которая уничтожит непокорных богов.
В каждом пантеоне существовали свои чудовища. Гадес с ними не сталкивался и мало о них знал. Первые появились ещё при старых богах вроде Кроноса, почти без разума, но с жаждой убивать богов. Кто-то считал, они – оружие мира против тех, кого почти невозможно убить. Другие полагали, чудовища родились из страхов и ужаса перед непознаваемым.
Их не убивали, погружали в вечный сон, а позже пугали детей как богов, так и людей. Змей Апоп у египтян, Ёрмунганд у скандинавов, Тифон у греков. Они стали частью мифов, а потом их усыпляли ради безопасности. Так они и спали до нынешнего времени, пока не появился Кронос.
Гадес размышлял о том, что могут значить странные чудовища, боги вокруг шумели, что-то обсуждали.
А потом время остановилось.
Музыка оборвалась, свет замер, люди застыли, а боги с недоумением оглядывались, но Гадес и без того понимал, что это. Пальцы Сеф крепче сжали его ладонь.
Кронос с лёгкостью порвал защиту клуба и проник внутрь. Появился из воздуха. Не побоялся десятка богов.
Титан не демонстрировал силу, он сам был силой. Дикой, необузданной, первозданной, подчинявшейся мановению его руки.
Гадес не был уверен, действительно ли Кронос выглядит как человек или принимает такой облик. Сейчас он тоже представал обычным мужчиной: средних лет, с аккуратной бородкой, в деловом костюме, который казался для него совершенно неуместным. Хотя что не казалось бы? Звериные шкуры и ожерелье из клыков? Доспехи, устаревшие пару тысяч лет назад?
Кронос не терял времени за эту неделю. Он осваивался в новом мире.
Только его волосы казались живой, шевелящейся тьмой, бездной, поглощавшей свет. И глаза – два тёмных провала.
– Мои любимые сыновья.
Его голос звучал одновременно и в застывшем воздухе, и в голове. Песок и земля, горы и океаны, вечность и бездна. Гадес помнил, сколько сил они потратили, когда втроём заточили Кроноса в Тартаре. Теперь у них не было Посейдона.
Остановившись у их столика, Кронос небрежно оперся на него одной рукой. Нарочито расслабленная поза, но Гадес знал, стоит ему выпустить в сторону отца силу, как тот легко размажет его по стеклянной поверхности стола.
Не выдержал Зевс. Сначала Гадес решил, что тот импульсивен, но потом понял, что Зевс хочет вовсе не навредить Кроносу, а прощупать его силу. Не успели молнии достичь кожи Кроноса, как тот небрежно приподнял руку.
Молнии осыпались тысячью мельчайших осколков, а Зевс отлетел к стене, разбивая висевшее там зеркало.
Гадес не шевельнулся. Он знал, что Кронос видит само время, может замедлять или ускорять его по собственному желанию.
– Как непочтительно вы встречаете отца. – Кронос наклонился к Гадесу. – Вы заточили меня на тысячи лет. Убить вас будет слишком милосердно. Я вас уничтожу. А после все боги этого мира подчинятся мне, иначе я убью каждого из них.
– Ты совсем не изменился, – спокойно ответил Гадес. – Опять «подчиню, уничтожу»… мы справлялись без тебя. Само твоё присутствие нарушает мировой порядок.
– Я и есть мир.
Музыка снова заиграла, лучи света заскользили, вернулся гул голосов. Кронос исчез, Зевс поднимался с пола, Нефтида помогала ему.
А пальцы Персефоны едва заметно дрожали на руке Гадеса.
2
Гадес отмахивается от верблюда, который жёсткими подвижными губами явно хочет откусить ему ухо. Сет отводит животное к акации, где уже разместился его верблюд, меланхолично объедая куст.
– Ты привыкнешь, – заявляет Сет. – Тебе понравится пустыня.
– Или смирюсь, – мрачно предполагает Гадес.
Он кисло смотрит на разожжённый костёр, и в глубине души Сет боится, что другу действительно не понравится. Что он так и не проникнется песком, чёрными камнями и шуршащими по земле змеями.
Сет искренне радуется, когда видит, что с течением ночи на губах Гадеса появляется улыбка. И смеётся вместе с ним, задрав голову к небу, где будто бы отражаются песчинки пустыни – сотни и тысячи звёзд.
Звеня браслетами, Нефтида раскладывала карты Таро. Не торопясь, плавными движениями, сначала тасуя колоду, потом рассматривая цветные картинки.
Сету ну очень хотелось поторопить, но он молчал, нетерпеливо отстукивал ритм пальцами по столешнице.
Нефтида глянула на него, не поднимая головы:
– Потише, пожалуйста.
Сет перестал стучать, но от едкого комментария не удержался:
– Неужели нельзя быстрее.
– Карты не терпят суеты. Куда ты торопишься?
Она, разумеется, отлично знала куда. Сет подумал, что могла и специально тянуть время: Нефтида не любила Сехмет, даже когда Сет отправлялся к ней по делу.
– На свидание, конечно, – отозвался Сет. – Нагадаешь мне смерть?
Вместо ответа Нефтида вгляделась в разложенные карты. Сету они ровным счётом ни о чём не говорили, но ему нравилось задумчивое выражение лица Нефтиды. Она смотрела куда-то сквозь время и пространство, но не так отстранённо, как это делал Осирис, а, наоборот, оставаясь очень земной и осязаемой.
– Смотри.
Он наклонился, рассматривая карты: от них пахло благовониями и картоном. Палец Нефтиды с чёрным ногтем и нарисованными хной знаками на фалангах скользнул вдоль изображений.
– Башня означает изменения. Полное разрушение старого, всех основ. Рядом Шут, так что это можно трактовать как освобождение. Падение прошлого, начало нового пути.
– Карты не говорят о том, как уничтожить Кроноса?
Вздохнув, Нефтида одним движением собрала колоду со стола и начала тасовать:
– Конечно нет. С этим придётся справляться самим. Для начала можно объединить силы.
Нефтида говорила об этом с самого начала: богов много, против сил нескольких пантеонов никакой титан не выстоит. В принципе никто не возражал, но боги многие тысячелетия оставались слишком разобщены. Да, представители разных пантеонов часто взаимодействовали друг с другом, но объединиться полностью, за кем-то пойти… не было лидера, которому верили все. Даже всегда готовый Зевс в последнее время притих. Да и многие считали его не слишком-то надёжным.
– Ты знаешь, с этим много проблем, – сказал Сет.
– Знаю. Я рада, что многие боги сейчас приходят в клуб. Неплохое начало для объединения.
– И прибыли.
– Ну тебя!
Сет хмыкнул:
– Пару столов приходится заменять почти каждый день. Так что я бы не сказал, что всё тихо и мирно.
– Это боги. Как же без небольших разрушений.
Она многозначительно посмотрела на Сета, но он предпочёл отвести взгляд и сделать вид, что не понимает, о чём она. Хотя сам действительно не видел особых проблем в том, чтобы обновлять интерьер.
Как раз сейчас, пока они с Нефтидой сидели в маленькой служебной комнатке клуба, Анубис и Амон помогали грузчикам с очередной партией мебели. Что ж, они сами вызвались.
Сложив карты в чёрный бархатный мешочек, Нефтида затянула золотистые тесёмки:
– Кстати, когда я просила устроить выходной, то не имела в виду накуриться с Инпу.
– Ты не уточнила, – нахально улыбнулся Сет.
– Я серьёзно, выходной не помешает.
