комаров…
Тёма продвигался по болоту как опытный осушитель, ловко орудуя длинной палкой. Ему было не привыкать к путешествиям по болотной жиже — первая пиявка укусила его, когда Тёма еще и в школу не ходил. Перед тем, как сделать шаг, он проверял тупым концом шеста твердость дна. Иначе можно было провалиться сразу до пояса, а то и по горло. И потом сиди в болоте целый день, пока какой-нибудь проплывающий мимо крокодил не поможет тебе выбраться. Правда, крокодилы исчезли из российских болот еще в Ледниковый период.
А острым концом шеста он протыкал пузыри болотного газа, и те лопались со смешным пшиканьем.
Чтобы добраться до Боярского островка, ему нужно было дойти до дерева с раздвоенным стволом и повернуть направо. Через расстояние примерно в триста шестов начиналась Рыжая топь, которую можно было пересечь на плоту. А если обвязка плота, сделанная из лозы, уже окончательно сгнила, то обойти топь слева. Потом, после груды болотного бурелома, помеченной черной тряпкой со пиратским смайликом, будет торчать ржавый хвост Мессершмитта-низкоплана. Тёме надо будет залезть на самый верх истребителя, откуда можно увидеть дворец Болотного царя. Дело в том, что Боярский остров, на котором Альбеда построил дворец, был плавающим, и ветер мог отогнать его куда угодно. Конечно, далеко бы остров не уплыл и обязательно застрял в зарослях камыша.
Карта оказалась верной. Не прошло и двух часов, как Тёма уже сидел на стабилизаторе самолета и, достав из рюкзака подзорную трубу, изучал окрестности. Он надеялся увидеть что-то вроде замка Спящей красавицы или башенки Изумрудного города. Хорошо известно, что изумруды, как и зеленые турмалины, роскошно сочетаются с болотной растительностью. Но, как он не крутил объектив, ничего похожего на роскошный дворец на болоте не наблюдалось. Выделялась лишь темное пятно, похожее на кучу мусора, приткнувшуюся между двумя одинаковыми столбами, торчащими как регбийные ворота.
Туда Тёма и направился, прокладывая тропу по зарослям тростника. Идти стало легче, хотя соломенная подстилка зыбко прогибалась и мутная вода заливала ноги выше колен.
Наступила дневная жара. Пот заливал ему лицо, над головой висела стая мух и мошек, а одна огромная стрекоза из племени болотных людоедов с глазами, похожими на сетчатый микрофон, преследовала его, перелетая с побега на побег. Тёма представил себе, что он беглый негр и пробирается через плантацию сахарного тростника. Он даже выдернул тонкий стебелек и пососал его кончик. Действительно, тот оказался сладковатым. Но надо не мешкая идти дальше, пока собаки белых осушителей не добрались до него. Любой, даже блогер-дилетант, знает, какое наказание ждет беглого раба…
Архитектурно дворец Альбеды был похож на гигантское воронье гнездо, рухнувшее после бури с высоты таежного кедра. Похоже, строили его всем болотным миром: на стены сгодились огромные коряги-топляки, проложенные сушеным осотом, на крышу журавли натаскали стеблей с копьевидными листьями, печную трубу имитировал дубовый пень, в который воткнули флажок с эмблемой «Олимпиада-80». Дверью служила воротина, судя по прибитой старой подкове, с ближайшего скотного двора. А из единственного окна торчала средневековая пушка с крохотным гнездом болотной курочки в жерле. «Наверное, подарок от местных боевых енотов», — подумал Тёма. Хотя дотащить тяжелое орудие из литой бронзы мог бы только индийский болотный слон.
Стукнув подковой, Тёма вошел внутрь и поздоровался. Ему никто не ответил, только стрекоза таращилась из дверного проема. В полумраке парадного дворцового зала, освещаемого солнечными лучами из многочисленных щелей, стоял огромный пень, украшенный свежими водорослями и бутонами розовой пушицы. Вокруг стола располагались пни поменьше, у стены кособочилась старая газовая плита. На стене висела абстрактная картина, на которой был изображен рот, надкусанное яблоко и рука, измазанная тиной, которая держала яблоко, которое надкусил рот.
На столе около вазы с ядовитыми желтыми лютиками лежал золотой телефон Болотного царя. Ничего красивее Тёма в своей жизни еще не видал — выполненный в технике «битого золота» он казался загадочным инопланетным амулетом. И в тоже время его поверхность, покрытая сеткой тончайшего кракелюра, напоминала инструмент средневекового алхимика. Хотя кто не знает, что ни в средние века, ни в XIX веке мобильниками еще никто не пользовался. Правда на старинной фотографии Клементины Гаварден одна из девочек — та, что стоит у зеркала — что-то прижимает к уху, словно разговаривает по телефону со своим отражением. Но в те времена умели фотографировать даже призраков. Взять, к примеру, снимок Артура Конан Дойла с «девушкой в облаке» … Так что удивляться не приходится.
— Я возьму телефончик на время? — неуверенно сказал Тёма. Он подождал и заторопился к выходу, пока не вернулся Болотный царь.
Окрыленный, Тёма летел по болоту, обгоняя мух и стрекоз. И совсем забыл об опасности, которую представляли собой нарядные травяные лужайки. Один неверный шаг, который он не проверил шестом, — и вдруг его нога провалилась. Как он не старался упереться другой ногой, трясина удерживала его и даже словно тянула в глубину. Тёма погрузился уже по пояс.
— Эге-гей! — закричал он в отчаянии. — Есть здесь кто-нибудь?!
Кто ему мог ответить на пустом болоте? Только три огромных стрекозы сидели на сухом тростнике и чего-то ждали. В службе спасения психологи учили, что в случае опасности надо кричать «Пожар!». Тогда к тебе на помощь сбежится гораздо больше народу, чем если крикнуть «Спасите!» или «Убивают!» Но кто поверит, что на болоте возник пожар?! Только у виска покрутят.
Как он не пытался выбраться, трясина затаскивал его все глубже. Ноги ощущали пронзительный холод. Ему стало страшно…
И вдруг рядом с Тёмой плюхнулся оранжевый футбольный мяч с черными вставками! Он огляделся — вокруг никого, только любопытных стрекоз стало еще больше. А, может быть, мяч всплыл из-под травы? Но тогда почему он такой чистый и блестящий, словно только что из магазина?
Тёма осторожно, чувствуя каждый сантиметр, потянулся к футбольному мячу. Потом, поглаживая, толкнул его к себе… Удивительное дело, как только он дотронулся до его гладкой кожи, как нога нащупала на дне твердую опору! Невероятным усилием Тёма смог приподнять и сдвинуть другую ногу, и встать то ли на камень, то ли на деревянную колдобину. И вот так, шаг за шагом, казалось, целую вечность, он добирался до чахлого кустика, где смог немного отдохнуть. Топь еще держала его ноги, пузырясь и булькая, но он знал, что не погибнет и сможет выбраться. И веселый оранжевый мяч словно говорил: «Ты только не торопись, делай все очень осторожно… Мы с тобой еще наиграемся в футбол!»
— Запаздываем, молодой человек, тут уже началось волнение. Небольшое, на два-три балла, — пошутил адмирал, когда юноша
