подготовленный плацдарм под новое вторжение.
— Теперь рассчитывать на это они не могут.
— Верно. Опустим пока вопрос — как здешним вторженцам удалось узнать о гибели других миров Иерархии? Тут может быть десяток ответов, каждый из которых для нас совершенно неважен. Куда важнее другое — здешние лидеры осознали, что из ситуации они могут выпутаться рассчитывая только на свои силы. Думаю, какое-то время они потратили на подготовку…
— Стикс.
— Возможно. Кузнецов и Ледящев упоминали о том, что Стикс каким-то образом сотрудничает с функциями. Предположим, что он был одним из агентов. Вряд ли единственным. Допустим, он организовал переброску Структур под Москву. Когда их накопилось достаточно, был нанесен удар. Если бы он был успешным, Российская империя потеряла бы управляемость. Ненадолго, но этого хватило бы для захвата инициативы.
— Били только по одной стране?
— Мы этого не знаем. Но, предполагаю, что да. Незачем распылять усилия, пытаясь атаковать сразу всех. Достаточно ударить по одному, причем такому, которого никто не любит.
— Нашу страну не любят? — притворно удивилась Кукла.
— Ты у нас вообще гражданин галактики, но да. Не любят. Если бы кто-то напал на Россию, то остальные бы только лапки потирали от удовольствия, да подбирали отпавшие куски территории. Думаю, Иерархия это просчитала.
— Анализ неплохой. Но ты исключил из него ядерное оружие.
— Наши, я имею ввиду русских, применили бы его лишь в одном случае. Если бы встал вопрос существования страны. Но и тут функции все просчитали. В случае удачных атак на руководство государства, в первые часы полномасштабного вторжения, этот приказ просто некому было бы отдавать. А потом — незачем. Не, я тут даже немножко восхищаюсь теми ребятами, что придумали этот план.
— Ты же знаешь, что индивидуальность у моей расы не в чести?
— Ну я так, образно. Просто, хороший план. Мог сработать. Более того, он до сих пор может сработать.
— Думаешь, будут новые удары?
— Уверен. Иерархия не пойдет на военные действия без бардака в лагере противника. Как и власти империи. Сторонам выгоднее сделать вид, что ничего не произошло, и ждать следующего подходящего момента. На месте функций, я бы вообще на несколько лет затихарился — время на их стороне. За годы можно усилить как собственный наступательный потенциал, так и и ослабить противника. Дипломатия, провокации между другими государствами, создание внутри России пятой колонны.
— Они могли бы попытаться нанести такой удар по другому государству. — предположила Кукла. Не всерьез, а в качестве дополнительного довода, который имело смысл рассмотреть.
— Нет. Россия — идеальная цель для первого удара. Слишком большая, слишком богата ресурсами, с отличным технологическим и военным потенциалом. А главное…
— Никто не любит русских. — закончила она.
— Даже сами русские, порой. — хмыкнул я.
Мы замолчали, рассматривая созданную модель на предмет ошибок и неверных выводов. И довольно быстро пришли к заключению, что выглядит она очень даже стройно.
— Что ж. — Кукла совсем по человечески почесала кончик носа. — Это возвращает нас к моему самому первому вопросу. Что будем делать, Лях?
— Доделывать то, что не смогли закончить. — ответил я. — Только сперва нужно пожрать. Знания себя прошлого я получил, а тело до сих пор не приведено к оптимальному состоянию. Небольшая мозговая активность, и я чувствую себя выжатым, как лимон!
Эпизод 2. Бардак, пожар, потоп и переезд
Без связи с внешним миром, в полной изоляции на этой забытой всеми богами базе, мы просидели стуки. Даже немного больше, я так-то следил за временем. Никто не пришел нас проведать, лишь парочка бойцов из службы охраны объекта появились один раз, да и то для того, чтобы приволочь два массивных баула с продуктами. Сухпайком, точнее. Но и он зашел на «ура» — после сегодняшних «расходов», калории, всякие там белки и углеводы, были нужны не меньше, чем воздух.
Однако, это было вчера вечером. После чего на двадцать часов про нас словно бы забыли. Мы спали, гуляли в бараке и вокруг него, однако стоило хоть кому-то из нас пересечь невидимую черту, как тут же появлялся наряд из трех вооруженных солдат, который просил нас вернуться в расположение.
Когда это случилось впервые, такая постановка вопроса выбесила нашу главную невротичку — Наташу. Она накинулась на бойцов с угрозами и обвинениями, и нам стоило большого труда ее урезонить. А копы так и простояли с безучастными лицами, даже оружием не угрожали. Типа, что хочешь делай, главное не выходи за периметр.
— У солдат есть приказ. — сказал я после этой сцены. — Им сказали, что мы не должны выходить. Они его выполняют. Не надо усугублять.
— И что они нам сделают? Стрелять будут? — снова тогда завелась Княжна. — Да я их!..
— Ты их, конечно, ага. — буркнул я. — Тут с этим никто и не спорит. Но, судя по всему, там идет война. Или вот-вот начнется. Ты готова убивать солдат дружеской армии?
После этого все заткнулись. Пытаться пересекать границы не прекратили — это превратилось хоть в какое-то развлечение. Однако, стоило солдатам появится на горизонте, как мои подопечные тут же сдавали назад, даже конфликтов не затевали.
Так и прошло время. Спали, ели, гуляли. Еще по интернету лазили, но новостей там найти уже не удавалось. Чекисты все вымарывали на стадии появления, даже запущенные Хакершей поисковые боты не успевали отлавливать появления инсайдов. Все-таки, государственный аппарат, при всей его стартовой неповоротливости, страшная штуку, когда раскочегарится.
А потом явился солдатик, совсем молодой пацан, лет на пять-шесть старше меня нынешнего, и сообщил, что нас ожидают в штабе. Надо ли говорить, что мы не заставили себя в уговаривать. Рванули так, что волосы назад легли.
Назвав один из ангаров штабом, ему, конечно, здорово польстили. Никаких тебе коридоров, кабинетов и скамеек для ожидающих. Одно пространство, разве что вполовину поменьше, чем наше. Но с земляным полом, и полностью лишенное окон помещение. Однако, внутри было светло — лампы горели в каждом углу. Паренек проводил нас до дальней стены, где под светом сразу четырех прожекторов, стоял стол. Вокруг него роилось человек десять.
Узнал я только одного — Федора Кузнецова. Маршал империи в ярком электрическом освещении выглядел ожившим трупом. Бледный, с глубокими тенями под глазами, по стариковски запавшим ртом и каким-то ссутулившимся. В общем, совсем не тем боевым стариканом, с которым я когда-то
