пятьсот лет в прошлое и назад, в их нынешнее время.
Они говорили, что пробовали это много раз, но в то время на этом месте ничего не было, и они не переносили из прошлого ничего, кроме воздуха. Я рассказал им о раскатах грома, которые были слышны на том месте в поле, и которые пробудили во мне любопытство. Они сказали, что это было вызвано обменом воздухом над местом из одного времени с другим при их испытаниях. Я не смог понять этих вещей.
Тогда они сказали, что я случайно оказался на месте, когда они снова включили свою силу, и таким образом был перенесён из моего собственного времени в их. Они сказали, что всегда надеялись получить таким образом кого-нибудь, живущего в далёком времени, поскольку такой человек стал бы доказательством для всех остальных людей, что они и вправду смогли это сделать.
Я всё равно не мог понять, а они увидели мою растерянность и сказали мне не бояться. Я и не боялся, но был сильно взволнован тем, что видел вокруг себя. Я спрашивал их о разных вещах, и Растин с Тикуром, посмеиваясь, но объяснили мне некоторые из них, как могли. Они говорили многое, чего я не понимал, но мои глаза видели в этой комнате чудеса, о которых я никогда не мечтал.
Они показали мне предмет, похожий на маленькую стеклянную бутылку с проволокой внутри, а затем сказали мне нажать кнопку под ней. Я сделал это, и бутылка засияла ярким светом, превосходящим свет множества свечей. Я отпрянул, но они засмеялись, и когда Растин снова коснулся кнопки, свет в стеклянной штуковине исчез. Я увидел, что на потолке было много таких штуковин.
Они показали мне также округлый чёрный металлический предмет с колесом на конце. Ремень обматывался вокруг колеса и вокруг колёс поменьше, соединённых со многими машинами. Они коснулись рычага на этом предмете, и из него донеслось жужжание, и колесо завертелось очень быстро, приводя в движение все машины с помощью ремня. Он вращался быстрее, чем любой человек смог бы когда-либо раскрутить его, но когда они снова коснулись рычага, он перестал вращаться. Они сказали, что это сила небесной молнии, которую они использовали, чтобы сделать свет и вращать это колесо!
У меня голова пошла кругом от чудес, которые они показывали. Один из них взял со стола предмет, который поднёс к лицу, сказав, что он позовёт других учёных и прочих знатоков посмотреть на их эксперимент этой ночью. Он говорил в этот предмет, как будто обращаясь к другим людям, и я услышал голоса оттуда, отвечающие ему! Они сказали, что те, кто отвечал, были в нескольких лигах от него!
— Я не мог поверить — и всё же каким-то образом поверил! Я был наполовину ошеломлён и наполовину взволнован. Седобородый мужчина, Растин, видел это и постоянно подбадривал меня. Затем они принесли маленькую коробочку с отверстием, положили на неё чёрный диск и каким-то образом заставили его вращаться. Из отверстия коробки донёсся женский голос, который пел. Я содрогнулся, когда мне сказали, что эта женщина умерла много лет назад. Могут ли мёртвые говорить таким образом?
Как я могу описать то, что я там увидел? Там была ещё одна коробка или шкафчик, тоже с отверстием. Я подумал, что это похоже на то, из которого я слышал пение мёртвой женщины, но они сказали, что он другой. Они коснулись кнопок на нём, и оттуда донёсся голос, говорящий на незнакомом мне языке. Сказали, что этот человек говорит за тысячи лиг от нас, в чужой стране, по ту сторону не пересечённого ещё нами западного океана, но, казалось, он говорил рядом со мной!
Они увидели, как я был ошеломлён всем этим, и угостили меня вином. Я воспрянул духом, потому что вино, по крайней мере, было таким, как всегда.
— Вы хотите увидеть Париж — Париж нашего времени, Анри? — спросил Растин.
— Но он совсем другой, ужасный… — сказал я.
— Мы сопроводим вас, — сказал Тикур, — но сначала ваша одежду…
Он достал длинную светлую одежду, которую назвал «пальто». Они заставили меня надеть его, прикрыв мою тунику и рейтузы, и шляпу причудливой круглой формы, которой они покрыли мне голову. Затем они вывели меня на улицу.
Я изумлённо посмотрел вдоль этой улицы. По обеим сторонам у неё были приподнятые дорожки, по которым взад и вперёд двигались сотни людей, одетых столь же странно. Многие, подобно Растину и Тикуру, казались благородных кровей, но, несмотря на это, они не носили меча или даже кинжала. Здесь не было ни рыцарей, ни оруженосцев, ни священников, ни крестьян. Казалось, все одеты почти одинаково.
Маленькие мальчики бегали туда-сюда, продавая то, что казалось листами очень тонкого белого пергамента, много раз сложенными и покрытыми письменами. Растин сказал, что в них записано всё, что произошло в мире всего несколько часов назад. Я сказал, что на написание даже одного из этих листов писарю потребовалось бы много дней, но они сказали, что каким-то образом машины делают это очень быстро.
По широкой каменной улице между двумя приподнятыми дорожками сновали взад-вперёд странные повозки, которые я видел из окна. Ни одно животное не тянуло и не толкало ни одну из них, и всё же они никогда не прекращали своего стремительного бега и несли множество людей с немыслимой скоростью. Иногда те, кто шёл, останавливались перед мчащимися повозками, и тогда из них доносились ужасные предостерегающие рыки или стоны, которые заставляли пешеходов отступать.
Одна из повозок стояла на краю дорожки перед нами, мы вошли в неё и сели бок о бок на мягкое кожаное сиденье. Тикур сидел перед колесом на шесте, рядом с ним были какие-то рычаги. Он дотронулся до них, и откуда-то изнутри повозки донеслось гудение, а затем она тоже помчалась вперёд. Она мчалась по улице всё быстрее и быстрее, но никто из них не выглядел испуганным.
Многие тысячи этих повозок быстро двигались по улицам вокруг нас. Мы проезжали между огромными домами и по широким улица, мои глаза и уши были ошеломлены тем, что было вокруг. После того как мы проехали несколько лье, и оказались на окраине города, здания стали меньше. Я с трудом мог поверить, что нахожусь в Париже.
Мы приехали на большое ровное и чистое поле за городом, там Тикур остановился, и мы вышли из повозки. В конце поля стояли большие дома, и я увидел, как из них выкатываются на поле другие повозки, не похожие ни на одну из тех, что я видел раньше,
