class="p1">— Не слишком умный поступок.
— Майк, бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы кто–нибудь сделал то же самое для меня.
— Прости.
— Она очень молода и находилась в опасности. Это все равно что взять к себе испуганного кролика. Мне хотелось просто дать ей время прийти в себя. Потом я, может быть, сумела бы ей помочь.
— И как обстоят дела?
— Она запугана. Она страшно боится чего–то. Ее нервы напряжены, и я — единственный человек, которому она хоть как–то доверяет.
— Ну хорошо. Все это нужно обдумать. А теперь проводи меня к ней, пока в этот дом не набились полицейские. В нашем распоряжении всего пять минут — какой–нибудь любопытный обыватель наверняка уже поднял тревогу…
С третьего этажа до меня донеслось ритмичное постукивание каблуков. Казалось, та девушка репетирует какой–то танцевальный номер, бывший в моде еще в то время, как Элинор Пауэлл считалась «королевой чечетки» Я не слышал музыки, только перестук каблуков. Очевидно, музыка звучала в ее воображении.
Вельда постучала в дверь, но танец продолжался Тогда Вельда повернула ручку и открыла дверь. Девушка посреди комнаты обернулась с испуганным криком, и ее взгляд заметался между мной и Вельдой, а потом от нас к окну и обратно, но тут Вельда сказала:
— Все в порядке, Сью. Это наш друг.
У нас не было времени на долгие уговоры, поэтому я сказал:
— Меня зовут Майк Хаммер, Сью. Я хочу–помочь вам. Вы мне верите?
Эти слова, как обычно, подействовали. Испуганное выражение исчезло с лица девушки. Она слабо улыбнулась и кивнула:
— Вы правда хотите?..
— Правда. — Я повернулся к Вельде:
— Нельзя ли ее увести куда–нибудь?
— Можно.
— Куда?
— Помнишь ресторан Конни Льюис на углу Сорок первой улицы и Девятой авеню?
— Да.
— Мы поселимся там. Три верхних этажа в распоряжении Конни.
— Так было семь лет назад.
— Она будет там, — сказала Вельда.
— Ладно, — сказал я. — Отправляйся с девушкой туда, а я объяснюсь с полицией по поводу перестрелки. Мне придется, вероятно, около часа провести в офисе у Пата. Страшно глупо с моей стороны бросать тебя одну среди улицы, но что же делать?
Вельда пожала мне руку и улыбнулась:
— Все будет в порядке, Майк.
Девушка подошла ко мне ближе, и я увидел очаровательное полудетское личико — самое лучшее воплощение Лолиты <Лолита — героиня одноименного романа В Набокова>, какое мне доводилось видеть. Она была хрупкая, белокурая, с большими карими глазами и прелестным ротиком. Ее шелковистые волосы были распущены по плечам. Только ее походка говорила о том, что она уже перешла возрастной барьер, отделяющий девочку от женщины, так что мужчине нужно было следить за собой, чтобы просто восхищение ее красотой не переросло в нечто более серьезное.
Я был стреляным воробьем, немало повидавшим на своем веку, поэтому я спросил:
— Сколько вам лет? Улыбнувшись, она ответила:
— Двадцать один год. Я посмотрел на Вельду:
— Она не лжет. Однако ты наверняка не поверила ей, когда она назвала свой возраст, правда? Вельда кивнула.
— Ладно, об этом мы поговорим позже. А сейчас бери ее и исчезай. — Я посмотрел на девушку и погладил ее по голове:
— Не знаю, что за неприятности у тебя, малышка. Со временем мы займемся ими. Пока же должен сказать тебе вот что…
— Да?
— Внизу лежат двое убитых. Они погибли из–за тебя. И что произошло, то произошло, но скажу тебе одно: если ты рассчитываешь самостоятельно выбраться из этой истории, то число покойников может увеличиться. С меня их уже достаточно. Я помогу тебе, если ты будешь слушаться нас. Однако если ты решишь действовать самостоятельно, то мы умываем руки. Понятно? Очень может быть, что ты немало болванов поводишь за нос, но я к их числу не отношусь. Поэтому между нами все должно быть ясно как стеклышко. Согласна?
— Согласна, мистер Хаммер, — не задумываясь ответила она.
— Называй меня Майком.
— Хорошо, Майк.
— Уходите, Вельда.
С улицы с двух сторон донесся вой сирены. К дому одновременно подъехали две машины, свет красных прожекторов упал на крыльцо, и через секунду в комнату нижнего этажа ворвались полицейские, держа наготове свои револьверы тридцать восьмого калибра.
Я встретил их, открыв дверь и врубив полный свет. Когда полицейские вошли в комнату, я вытянул руки перед собой, чтобы показать, что у меня ничего нет, а потом, не дожидаясь приглашения, встал к стене и позволил себя обыскать. Я указал на свой пистолет, лежавший на столе рядом с другим оружием, и стал наблюдать, как они исследуют мой бумажник, в котором лежало удостоверение агента ФБР. Полицейские отреагировали не сразу. С двумя трупами на полу им не хотелось рисковать, но и сделать они ничего не могли. В конце концов старший вернул мне бумажник.
— Я знаю вас с давних времен, Майк, — сказал старший.
— Времена не слишком изменились.
— Ну уж не думаю. — Он указал на трупы. — Насколько я понимаю, вы не собираетесь объяснять нам, что произошло?
— Совершенно верно.
— У вас здесь довольно солидные документы. С каких это пор?
— Позвоните капитану Чемберсу. Это в его компетенции.
— Вполне возможно. Но в отделе новый инспектор, и ему это не очень понравится.
— Не страдайте, приятель. И не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь. Я только напоминаю, что вы и капитан Чемберс были друзьями.
— Мы больше не друзья.
— Это я тоже слышал… Насколько я понимаю, это серьезное дело?
— Да. Можно мне позвонить?
— Позвольте сделать это за вас.
— Хорошо.
Я дал номер телефона и назвал знакомую ему фамилию. Он вышел из дома и вызвал номер по полицейской рации. Когда он вернулся, на его лице было написано почтение, и со мной стали обращаться, словно я обладал дипломатической неприкосновенностью.
Спустя пять минут приехал Пат. Дождавшись, пока сделают снимки и заберут трупы, он сделал знак всем уйти. Это не касалось только маленького человека в сером, действиями которого никто не мог распоряжаться. Тщательно осмотрев мой пистолет, он сказал:
— Все тот же, не правда ли?
— Я пользуюсь только им.
— Сколько человек ты из него убил?
— Девять, — ответил я и добавил:
— Из этого оружия — Хороший счет.
— А я еще жив.
— Иногда я спрашиваю себя: хорошо ли это? Я рассмеялся:
— Ты терпеть меня не можешь, дружище, но все–таки ты рад, правда?
— Тому, что ты еще жив?
— Ага.
Он медленно повернулся, и его взгляд, казалось, искал ответа на этот вопрос.
— Не знаю, — наконец сказал он — Не могу сказать, кому из нас было труднее рвать старую дружбу Иногда мне кажется, что я прав, но при мысли о стоящей между нами женщине
