пока нельзя, — спокойно констатировал он, что сразу же вызвало внутри меня волну небывалой агрессии.
— Как это нельзя? В каком смысле?!
— В самом прямом. Нельзя домой, это большой риск.
— Да с чего вдруг?! У отца отличная служба безопасности, я запрусь в своей комнате, и ни одна мышь не проскочит! Ты знаешь, какая у нас система охраны? Пентагон отдыхает! Вези меня домой немедленно!
— Можешь говорить ещё громче?
— Чего?
— Просто ты так кричишь, как будто у меня проблемы со слухом.
И снова этот тон – спокойный, размеренный... Мне даже стало неловко за свою несдержанность. А ещё поняла, что незаметно для себя перешла с ним на "ты"...
Зрение потихоньку вернулось, по крайней мере, глаза уже не слезились, но мужчину я по-прежнему не могла толком рассмотреть – его лицо оставалось в тени.
— Ладно, хорошо, допустим, надо мной нависла, — я сделала пальцами кавычки, — какая-то "ужасная" угроза, кто-то хочет мне навредить и всё такое. Тогда где вооружённая охрана? Где забор с колючей проволокой? Судя по тому, что я вижу – мы в каком-то лесу!
— Может, потому что мы в лесу?
На секунду я зависла. Потом обернулась и, стерев с запотевшего стекла влагу, уткнулась носом в окно.
Реально – лес. Одни деревья кругом, совершенно чёрные в этот час, и такое же чёрное небо.
— И что мы здесь делаем?
— Спасаем тебя от "ужасной" угрозы.
Да он издевается надо мной!
Я шумно выдохнула. Спокойствие, Адель.
— Хорошо. А где все?
— Кто – все?
— Ну, другие люди, охрана, собаки, не знаю.
— А тебе мало меня одного?
Вопрос застал врасплох, и почему-то только сейчас по интонации его голоса я вдруг поняла, что это не мужчина. Ну, то есть не взрослый мужчина, не как мой отец, которому за пятьдесят. Моложе. Не мой ровесник точно, но и не старик.
Данный факт немного смутил.
— Пойдём, ночи тут прохладные, — проговорил он и открыл свою дверь. Салон сразу же заполнили аромат хвои и тихое дыхание леса. Шум ветра, шорох травинок, вскрики каких-то редких ночных птиц.
Спаситель обошёл капот и открыл дверь с моей стороны, даже руку подал. Его ладонь была сухой и слегка грубой, и только чуть позже до меня дошло, что это перчатка.
Какой галантный у меня секьюрити, однако. Хотя неудивительно, в своем штате папа всякое быдло не держит.
Я вылезла из салона, и от обилия озона даже закружилась голова. Я никогда не была в настоящем диком лесу, а сейчас, кажется, мы именно здесь. Ничего же кругом, ни одного огонька, только стена чёрных, как сама ночь, деревьев. И небольшой дом прямо напротив. Тоже совершенно тёмный.
— Так кто на меня всё-таки покушался? — спросила я, рассматривая лачугу. Страшно не было, ведь это человек папы, а своим людям отец доверяет как себе. — Кто такой бессмертный?
— Давай поговорим об этом позже, хорошо? Мы оба устали.
— Я выспалась!
— А я – нет. Осторожно, порог, — он помог мне преодолеть ступеньку, и мы сразу же очутились возле на удивление добротной двери с хорошим современным замком. В этой-то глуши.
Хотя кто знает, может, это не глушь. Ни черта же не видно.
Я снова с любопытством осмотрелась по сторонам. Деревья, деревья. Одни деревья... Тоска.
— О'кей, не сегодня. Значит, мы поедем домой завтра?
— Вряд ли.
— А когда? У меня на завтра назначен маникюр! В одиннадцать пятнадцать.
— Придётся как-то это пережить.
— Но мой мастер…
— Адель, — он развернулся и уставился на меня тёмными глазами. — Тебя сегодня хотели убить, понимаешь? Убить. Поэтому, если хочешь ещё побегать по салонам, просто слушай меня и не задавай лишних вопросов. В противном случае на том свете маникюр тебе просто не понадобится.
Я заткнулась. Он сказал это так, что я поверила. Хотя очень сложно верить во что-то плохое, когда с самого рождения тебя берегли словно редкий цветок. Когда окружали заботой и давали всё, что только пожелаешь.
Ну какие покушения, когда с тебя пылинки всю жизнь сдували?!
Хотя произошедшее сегодня вечером в "Пыли" мигом отрезвило. Там же реально стреляли. И вдруг... в меня?
Верить в это было тяжело, но я здесь, а стало быть, всё на самом деле серьёзно.
Мы вошли в тёмный дом, и первое, что произвело впечатление – это запах. Пахло чуть сыроватыми брёвнами, прямо как у нас в поленнице на заднем дворе. Отец обожает баню и всегда закупает только лучшие сорта древесины для розжига.
Здесь пахло точно так же, и это немного приободрило.
— А где тут выключатель? — я ощупала ладонью стену. Очень хотелось взглянуть на обстановку и своего спасителя. — Как включить свет?
— Света нет, — ровно ответил он. — Ничего не работает.
— А интернет?
Я не видела выражение его лица, и, наверное, к счастью. Вот ступила! Это всё волнение. И немного страх. Потому что как бы я ни старалась храбриться, ситуация выбивала из колеи и вносила в душу тревожную смуту. На меня никогда не покушались. И никогда не спасали такие загадочные спецназовцы.
— Ну а папе хоть можно позвонить?
— Пока нет, — отрезал он, расстёгивая куртку. Молния вжикнула оглушающе громко, и я впервые подумала о том, что мы тут, по ходу, реально вдвоем.
Одни в каком-то лесном доме.
Я и совершенно незнакомый мужик…
— Вон там твоя комната, — он указал рукой вправо. Я обернулась и увидела запертую дверь. — Там, — жест налево, — ванная, но сразу говорю, воды нет тоже.
— Горячей?
— Никакой, Адель.
— А как же мы…
— Во дворе есть летний душ, а ещё неподалёку озеро. Утром сходим наберём пару вёдер, а потом я посмотрю, что там с проводкой.
— Ты так говоришь, как будто мы застряли тут надолго! — я опять начала злиться. — Надеюсь, что завтра папа всё утрясёт, и уже вечером я буду дома.
— Я тоже на это надеюсь, — согласился он, и я ужасно захотела рассмотреть своего немногословного надзирателя. Ну очень темно, даже луны нет!
Я видела только очертания его лица: глаза, нос, губы, поросль щетины, но единой картины не возникало. Никакой конкретики.
Покрутила головой – второго этажа нет, дополнительных дверей тоже. Лишь наверняка микроскопическая комнатка, где мне придётся спать, ванная и,
