по миру, ища себя в разных специальностях. В результате, сам того не ожидая, поступил на кафедру Томской академии авиации и космонавтики по специальности «Инженер-проектировщик атмосферных судов». Закончив его, год работал в конструкторском бюро, проектируя межконтинентальные лайнеры, а потом уволился, неожиданно осознав, что это не его. Правда, на этот раз его ничегонеделание продолжалось недолго. Как-то со своей девушкой он пошел на выставку, где демонстрировались различные летательные аппараты прошлого, причем не только земные. И вот тогда, глядя на эти раритеты, Сергей понял, что заболел… заболел этими необычными на вид, гремящими, рычащими, пыхтящими аппаратами, пришедшими в его двадцать пятое столетие из глубины веков и различных миров. Он целый день провел на выставке, бродя среди всех этих дирижаблей, воздушных шаров, бипланов, трипланов, старинных реактивных самолетов. Поражаясь странным приспособлениям для полетов, что использовали аборигены одной планеты с низкой гравитацией и замудренным названием. Его девушка давно уже ушла, на прощанье повертев пальцем у виска, а он, как ни странно, даже не расстроился. На эту выставку он ходил вплоть до ее закрытия, каждый раз с замиранием сердца наблюдая за полетом старинных машин, а после нее подал заявление в Рязанский институт авиастроения и космоплавания на кафедру историко-технического реконструирования.
Инженер-реконструктор – специальность, которая неожиданно стала востребована в межпланетной археологии. Дело в том, что проводимые учеными раскопки на различных планетах принесли им множество технических артефактов, и чтобы восстановить их хотя бы примерный вид, часто требовались специфические инженерно-технические знания. Первыми помощниками археологов, естественно, стали техники и механики экспедиций, но часто их познаний не хватало, и вскоре на раскопки стали приглашать различных инженеров – так появились реконструкторы. Профессия, не самая оплачиваемая и первое время держащаяся исключительно на энтузиазме самих реконструкторов, постепенно переросла в нечто большее, а специалисты в этой области стали пользоваться стабильным спросом. Постепенно появились и учебные заведения, готовившие реконструкторов, – дикий сплав из историка, археолога и инженера-конструктора.
Сергея приняли почти сразу (сказался его инженерный диплом ТомААка), и через год он уже отправился в свой первый полет на планету, что расположилась в тридцати световых годах от Солнечной системы.
Семь месяцев он по крупицам восстанавливал образ найденного там летательного аппарата, больше всего похожего на биплан начала двадцатого века, а когда тот поднялся в воздух и пронесся над его головой, то ощутил какую-то дикую эйфорию. В тот день он будто очумелый бегал по взлетному полю, что-то крича, размахивая руками и совершенно не обращая внимания на удивленные взгляды археологов и местных аборигенов.
* * *
Ратный заскочил в каюту, споткнулся о невесть откуда взявшийся на полу баллон огнетушителя и, мысленно выругавшись, принялся спешно запихивать в сумку валяющиеся на кровати вещи. Тусклый цвет с цепочкой моргающих в коридоре огоньков тревоги несколько действовал на нервы, заставляя его спешить.
– Внимание, внимание, отказ дубль-контура, высока вероятность утечки реактора, всему экипажу срочно… – голос компьютера резко оборвался, сменившись противным треском. Затем все смолкло.
Парень на секунду замер, удивленно прислушиваясь к наступившей тишине, затем подхватил недособранную сумку и бросился бегом по коридору, ощущая в коленях противную слабость, – похоже все было хуже, чем он думал. К счастью, шлюпка встретила его ярким светом, который на мгновение заставил Сергея прищуриться. Нырнув в ее нутро и пройдя между рядами амортизационных кресел, он бросил сумку на пол, после чего склонился над приборной панелью. От легкого прикосновения руки та тут же призывно замерцала разноцветными огоньками, а бортовой компьютер коротко пискнул, сообщая своему пассажиру, что готов к приему команд, и по его экрану побежали строчки краткого отчета о состоянии всех систем шлюпки. Сергей уселся в кресло пилота, чувствуя, как оно зашевелилось точно живое существо, подстраиваясь под очертания тела человека, и попытался соединиться с центральным компьютером корабля. Увы, но тот был недоступен. Чертыхнувшись, он уже хотел вернуться в центральную рубку и оттуда попытаться наладить связь со шлюпкой, дабы иметь более полную информацию о происходящем на корабле, но тут случилось неожиданное.
Входной люк шлюпки скользнул в свои пазы, громким шипением сообщив о своей герметизации, а экран неожиданно моргнул, и на нем запрыгали цифры обратного отсчета.
– Э… э… э… стоп, стоп, какого черта?!
Пальцы Сергея заметались по сенсорам приборной панели – тщетно. Цифры обратного отсчета продолжали свой неумолимый бег. Шлюпка вздрогнула, заставив его спешно откинуться на спинку кресла, вжимая встроенную в подлокотник кнопку гравикомпенсатора. Тело немного сдавило, а через мгновение обзорные экраны вспыхнули, показывая быстро удаляющуюся тушу бывшего десантного корабля.
– Твою… – пробормотал парень, хмуро смотря на мониторы и перебирая в голове варианты своих действий по возвращению на борт корабля.
По инструкции, ручное управление должно было включиться не раньше, чем через тридцать минут после отстыковки, или после ввода специального кода разблокировки, который он, естественно, не знал. К тому же подсознательно Ратный прекрасно понимал, что компьютер не дал бы команду на сброс шлюпки, не будь на то серьезных причин, но с настойчивостью фанатика несколько минут пытался подчинить капсулу, в надежде повернуть её обратно. В конце концов, он сдался и, бросив взгляд на экран, громко выругался, затем откинулся в кресле, задумавшись, что делать дальше. Торопиться и паниковать пока не стоило. Если с кораблем все нормально, то он, естественно, вернется назад, едва включится управление, а если нет? Тогда остается всего два варианта: остаться на орбите планеты и, погрузившись в криосон, ждать спасателей, или же попытаться пойти на посадку. В голове сразу всплыли институтские байки о замороженных мертвецах, обнаруженных спасателями через сотни лет после того, как они легли в свои криокапсулы лишь для того, чтобы так никогда и не проснуться. Ратный зябко передернул плечами, вспомнив свою единственную попытку криосна во время получения разрешения на дальние перелеты, – ощущения не самые приятные. И все же вариант с посадкой на планету был еще хуже. Садиться в неисследованный мир, который может оказаться смертельно опасным для человека, лотерея еще та. Впрочем, судя по датчику спектрографа, атмосфера планеты вполне подходила для дыхания, а введение нанвитов позволит справиться с вирусной опасностью на ближайшее десятилетие. Этого как раз должно хватить для адаптации и выработки организмом нужного иммунитета.
Сергей несколько мгновений колебался, затем вздохнул и решительно ткнул пальцем в голубую пиктограмму, расположенную над кнопкой включения гравикомпинсатора, почувствовав легкий укол в шею, сопровождавшийся тихим шипением. Решение было принято: болтаться на орбите в виде куска бесчувственного льда, завися от автоматов старой капсулы, было менее приятно, чем возможность посмотреть новый неизведанный мир. Вернется он на корабли или совершит посадку – неважно,
