бьёт женщин. И не насилует).
Его глаза распахнулись, и снова ударило ужасное зловоние, которое можно было бы назвать зловещей смесью разложения млекопитающих и худшего запаха тела, который только можно себе представить (например, запаха промежности бездомного, который не мылся год), но увеличено в тысячу раз.
И где он был?
Он не мог догадаться, но одно было известно наверняка: он больше не был в зимнем небе, позвякивая бубенчиками и приступая к своему ежегодному долгу - доставлять игрушки всем хорошим маленьким девочкам и мальчикам. Вместо этого он был где-то в помещении, и поначалу всё, что он заметил, были смутными вспышками оранжево-красноватого света, плывущими на фоне полной черноты.
"Ебать! - рассуждал он. - Должно быть, это кошмар!"
Санте не повезло, потому что, когда после огромных усилий ему удалось выбраться из припаркованных саней и встать на ноги, он понял, что стоит в царстве чего-то твёрдого и очень реального. Жара, вне всякого сомнения, была настоящей и настолько сильной, что он лихорадочно скинул с себя свой нелепый красно-белый зимний костюм Санты, прежде чем скончаться от грёбаного теплового удара. Тем не менее, он счёл целесообразным остаться в столь же нелепой шапке Санта-Клауса с белым шариком на конце. Почему? Просто это казалось правильным поступком.
Пот тут же начал капать с его огромных волосатых сисек. Шатаясь, он шагнул вперёд, чтобы проверить своих восемь оленей, которые все стояли, сильно свесившись в упряжи, и задыхались от вони и жары, как и он сам. Даже нос Рудольфа повис, настолько ослабло это прекрасное волшебное животное. Рудольф повернул свою великолепную голову и умоляюще посмотрел на Санту, словно спрашивая:
"Что, чёрт возьми, происходит, Санта?"
Но всё, что мог сделать Санта, это пожать плечами и бесполезно погладить животное по голове, как будто в попытке утешить.
Зрение Санты, казалось, в какой-то степени восстановилось, и хотя его обычно выносливая упряжка оленей теперь стояла несчастная и шаткая, знаменитые сани выглядели целыми, как и чудесный волшебный игрушечный мешок, который стоял до отказа набитый на заднем сиденье саней. В конце концов его воспоминания вернулись в его голову:
"Я был в пути и внезапно влетел в самую гущу шторма, а потом, потом... что-то, казалось, взяло верх над тем местом, куда я направлялся, и... и... я увидел..."
Что?
"Я увидел дыру в небе, светящуюся дыру... в форме..."
Но это было невозможно, не так ли? Он выкинул пагубные мысли из головы и сосредоточился на здесь и сейчас.
Он огляделся вокруг в газообразном оранжево-красном свете. Казалось, он находился в очень широкой и очень длинной комнате с обычным цементным полом и обычными стенами из шлакоблоков. Эти стены простирались перед ним примерно на сто ярдов (на самом деле они были на шестьдесят шесть ярдов впереди него, для тех, кто интересуется более точными подробностями), где они заканчивались огромной сегментированной стеной, снабжённой железными засовами и рядом прямоугольных окон вверху. Эти окна наполнились ранее отмеченным тёмным, пульсирующим светом, и Санта сразу начал осторожно шагать вперёд, чтобы точно разглядеть, что же это за странная стена. Пройдя достаточно далеко, он понял, что это вовсе не стена, а дверь.
Это была огромная дверь гаражного типа с колёсными направляющими над головой, такую дверь можно было ожидать найти прямо перед погрузочной площадкой гигантского склада.
"Какого хрена я делаю на огромном складе? Мне следовало бы сейчас путешествовать по всему миру и доставлять рождественские подарки!"
Да уж, но это было не так...
Он поискал кнопку или какую-нибудь верёвку, чтобы попытаться открыть дверь гаража, но ничего не нашёл. Поняв тогда бесплодность своего наблюдения, он развернулся и пошёл обратно к оленям и саням, но...
- ОО-ОО-ОУ! - проревел он, наклоняясь и хватаясь за ногу. - Вот ублюдки!
Он наступил на гвоздь, и это был очень маловероятный гвоздь. Он торчал из цементного пола, застрял там, прямо в цементе.
Он закричал громче, когда снял ногу с гвоздя. Было больно? Что ж, даже такому необычному существу, как Санта-Клаус, было чертовски больно.
Ярость закатила ему глаза и подняла кровяное давление. Он чувствовал, как на лбу бьются вены, а кровь течёт из дыры в ботинке.
- Кто, чёрт возьми! - взревел он. - Втыкает ГВОЗДИ в чёртов цементный ПОЛ, ПО КОТОРОМУ ХОДЯТ люди?!
Неудивительно, что он не получил ответа и, поморщившись, поставил ногу на сани. Бедные олени всё ещё тяжело и прерывисто дышали, глядя на Санту в ожидании, что их хозяин каким-то образом облегчит их респираторную боль. Всё, что сделал Санта, - это громко кашлял от собственной дыхательной проблемы. Он прохромал мимо стены из шлакоблоков и нахмурился, визуально ища какую-нибудь подсказку, которая могла бы раскрыть тайну того, где он находится. Он проследовал за стеной в ещё более мрачную, едва освещённую темноту. Если бы у него был, скажем, фонарик, он, возможно, заметил бы что-то очень неприятное в шлакоблоках: они были сделаны из бетона с примесью фрагментов костей и зубов, некоторые из которых были человеческими...
А некоторые из них не были человеческими.
"Что, чёрт возьми, это за место?"
По мере того как Санта брёл вперёд, жара усиливалась, и с какого-то безграничного расстояния ему показалось, что он услышал сильный металлический звон, шум машин и даже, возможно, крики. Однако ещё несколько шагов привели его к коридору из шлакоблоков справа, а в конце этого коридора стояла какая-то стальная дверь, над которой висела единственная голая лампочка.
"Давай проверим ЭТО, - подумал Санта. - Возможно, эта дверь может привести к некоторым ответам..."
Соблюдая осторожность, он захромал к двери, но внезапно из ниоткуда раздался голос (сексуальный женский голос), как будто он нажал на магнитофон или что-то в этом роде.
- Добро пожаловать в первый коридор промышленного комплекса Альфреда Круппа.
"Чёртова Альфреда... ЧТО?" - Санта задумался.
С каждой минутой это становилось всё более безумным. Но, хромая дальше, он заметил, что предстоящая дверь была довольно причудливой: она была продолговатой, но с закруглёнными углами и окаймлена железными засовами. Причём вместо дверной ручки у неё в центре было круглое колесо, как на подводной лодке.
"Вот дерьмо, - подумал Санта с некоторым раздражением. - Я не
