На вешалке, аккуратно видели брюки серого цвета и светлая рубашка. Сомнений больше не оставалось. Но прежде, Осинов аккуратненько, чтоб не нашуметь, приоткрыл дверь палаты и взглянул в коридор. Больничный коридор был длинный, с широкими окнами по левому боку и дверьми в палаты справа. Никого не было.
Рубашка и брюки подошли отлично. Обувь – аккуратные, даже симпатичные летние белые туфли, на удивление тоже подошли. Сунув руки в карманы, нащупал какие-то бумажки в них. Осмотрев разжатый кулак, с улыбкой обнаружил едва держащийся в памяти образ синенькой, розовенькой и нескольких бледно-бежевых бумажек: в общей сумме 18 советских рублей. «Неплохо», – подумал Сергей и вынул из другого кармана мелочь в сумме 75 копеек, естественно, тоже советского образца. На монетках годы отлива – 1953, 1958, 1961. Больше ничего в карманах, увы, не было.
Еще раз, несмело взглянув в коридор, Осинов направился в неизвестность. Пройдя через весь коридор, увидел через приоткрытую дверь сестринской каких-то женщин в медицинских халатах, среди которых была и утренняя медсестра.
– Нин, ты обход закончила? – спросила уж слишком громко одна у другой.
– Только что, – ответил уже знакомый Сергею голос медсестры.
Решив, что утреннего разговора с ней хватило, Осинов неслышно поспешил дальше к лестнице, ведущей вниз. Вот массивная лестница уже и закончилась, а дальше снова коридор. Но вон небольшая дверь на улицу. Куда? Во внутренний дворик? Тоже сгодится.
– Товарищ, Вы куда? – услышал он за спиной мужской голос, – Да куда же Вы, товарищ?
Осинов упорно делая вид, что не слышит, юркнул в приоткрытую дверь и оказался на залитой солнцем больничном парке. Ну как же здесь было приятно и спокойно. Только мысль и возможной погоне заставила его ускорить шаг и поспешить прочь отсюда. Вот уже остались за спиной ворота больничного парка, началась улица.
Вот сейчас-то отпали последние сомнения. Ну, оставался еще вариант, что Сергей сошел с ума, но в это верить не хотелось. Было еще довольно раннее утро, может около 9 часов, поскольку на дорогах Сергей не увидел ни одной машины. Но вот проехала одна. Да это «Победа»! А вот еще одна – неказистый «Москвич», «Волга», «Чайка»!, сплошь все те – раритетные, только новые. Ни одной иномарки.
«Надо осмотреться», – думал Осинов, – «Я в Москве, тут сомнений почти нет. И то хорошо. Что за улица? Так и не поймешь сразу. Надо найти табличку.
Осинов наконец огляделся по сторонам. «Ну как же красиво вокруг!», – вдруг с неподобающей его положению поэтичностью подумал он. А на улице и впрямь было великолепно. Тепло, градусов 20. Раскидистые клены уже успели обзавестись зеленью, и их кроны не спеша шуршали из-за легкого ветерка. А рядом липы, как бы понимая, что дни весны сочтены, встречали лето тенью, отбрасываемой густыми ветвями. Ажурные, зеленые, еще небольшие листочки приятно смотрелись на ярком солнце, пока не распустившиеся цветочки уже вовсю благоухали медоносным ароматом. Вот это да! Откуда только здесь пчелы? Сергей остановился, засмотревшись на невиданную красоту, на мгновение подумав, что он не в Москве, а где-то за городом. Да нет, вон на доме вывеска с названием улицы: «Грохольский переулок». «Что-то знакомое», – попытался вспомнить Сергей. Уж Москву то он знал отлично. Решив, что стоять на одном место глупо, да и можно привлечь к себе ненужное внимание, направился вдоль по улице, наслаждаясь окружающей его красотой и удивительной тишиной. Но нет, город живет. Вот навстречу Сергею прошли два молодых парня, о чем-то живо и громко споря друг с другом.
– Как думаешь, куда нас пошлют? – спросил один другого.
– Хорошо бы на Кавказ, – почти умоляющим голосом отвечал другой, – А то я слышал, что на Уральские горы много народу направят. Недавно в Зауралье новый горнодобывающий комбинат построили, и им требуются молодые специалисты. Там холодно, не хотелось бы.
– Да нет, на Урале комбинат другого профиля. Я думаю, в Среднюю Азию направят. Я бы поехал. Вот там тепло.
Студенты еще долго живо другом с другом делились планами на ближайшую жизнь, но Осинов уже не слышал слов. «Ожидают распределения после окончания университета», – мимолетом подумал он.
При словах о Средней Азии Сергею ужасно захотелось пить. Сергей обожал, когда он внезапно вдруг чего-то сильно желал и это что-то тут же оказывалось рядом. Вот и сейчас, прямо перед ним стоял столь приятный глазу автомат красного цвета с закругленными углами и окошком в середине с большой надписью в верхней части корпуса «Газированная вода».
Несмотря на то, что на улице почти никого не было, у автомата толпились люди. Но это и понятно: утро, а уже довольно жарко. Сергей подошел к автомату, встал в очередь за девушкой в белом в горошек платье, держащей в руках какую-то книгу по методике изучения чего-то такого, чего именно Сергей прочитать не успел. Видимо, тоже студентка. А перед автоматом стоял мальчишка лет 12-ти и с нетерпением рылся в карманах в поисках мелочи. Вот наконец-то долгожданные медяки были найдены, и трехкопеечная монетка опустилась в щелку, а в стеклянный граненый стакан с шипением полился сироп. Как только из крана стала литься простая вода, мальчишка тут же выхватил стакан и позволил воде благополучно пролиться мимо. Не успел Сергей понять смысл столь странного действия, как мальчуган, не оставляя тому шансов догадаться самому, снова бросил 3 копейки и вернул свой стакан на место. «Вон оно что! Хитрец», – улыбнулся Сергей. Позволив снова простой воде пролиться, брызгая, куда ей вздумается, довольный мальчуган стал не спеша, с наслаждением, но большими глотками пить свой сироп. «Как тебе не стыдно, мальчик!», – строго проговорила девушка. «Разве пионеры так поступают? Посмотри, воды набрызгал вокруг, да и вообще…», – не унималась студентка. «Вкусно», – промурлыкал мальчишка в ответ, а, допив свой сироп, сказал: «А что я такого сделал?». Вернув стакан в окошко, решил, что спорить с девушкой себе дороже, изо всех ног ринулся в сторону больничного парка, из которого только что пришел Осинов.
– Вы посмотрите какой хулиган! – возмущалась девушка сначала сама себе вслух. Заметив Сергея, тут же выбрала его в качестве слушателя, продолжая с энтузиазмом: «Вот какой из него вырастет строитель коммунизма? И как его в пионеры-то приняли? Вот сообщить бы в школу». Удивленный такому напору, Сергей с интересом осмотрел девушку. В общем-то, симпатичная девчонка лет 19-20, совсем не пыталась себя показать: неэлегантная прическа с прилизанными назад волосами, ни грамма косметики, чуть сгорбленная осанка. «Где-то я этот образ уже видел», подумал Осинов, но вслух сказал:
– Вы пить будете?
– О да, простите. Конечно. Представляете! И куда его
