– Вы кому-нибудь обо всем этом рассказывали?
– Ни одной душе. Пыталась сама разобраться, что все это значит, решала, что делать…
– Мне думается, что вы должны просто забыть о случившемся, – сказал Вульф. – Вы говорили, что унаследовали половину, – тут он сделал гримасу, – дела вашего дядюшки? А что еще? Какое-нибудь недвижимое имущество, бумаги, деньги в банке?
– Нет. Никакого имущества, кроме мебели в его квартире. Его поверенный сказал мне, что у него нет ни счета в банке, ни каких-либо ценных бумаг.
– Та-ак… Это, конечно, не миниатюрные вещи, которые можно унести с собой. Но все же у вас имеется половина его дела. Оно верное?
Синтин улыбнулась:
– Как говорит Полли Фарелла, в прошлом году наше дело оценивалось в два миллиона, а нынче наш доход еще увеличился.
– Тогда почему бы вам не позабыть этот инцидент? Не все ли равно, из каких соображений ваш дядя надумал носить бороду и парик? Если вы припрете его к стенке, заставите побриться и смыть помаду с головы, вы лишитесь своей доли состояния со все возрастающим доходом. Все это принадлежит ему. Лично я с вас ничего не возьму за подобный совет.
Синтин решительно затрясла головой:
– Нет, я должна знать, что творится, в каком я положении. Я…
Она умолкла, закусив губу, старалась сдержать эмоции, которые, нет-нет, да и прорывались наружу. Справившись с волнением, сказала всего лишь одну фразу:
– Я страшно огорчена.
– Тогда вам следует не торопиться с решением. – Вульф проявлял невероятное терпение и я, продолжая стенографировать, отлично понимал, что это неспроста. – Никогда не решайте ничего, когда вы расстроены… – Он погрозил ей пальцем. – Несмотря на свою уверенность, вы все же можете и ошибиться. Действительно, как вам удалось узнать вашего дядю? Другие-то его не узнали? Только потому, что жили с ним в одном доме и близко его видели? Но ведь и остальные знали его не хуже. Особенно, партнер по делу – мистер Домери. Вы сами говорили, что они были знакомы 20 лет. Присутствовал ли Домери в тот раз на демонстрации моделей?
Глаза Синтин широко раскрылись:
– Ох, неужели я вам об этом не сказала? На демонстрации был Бернард Домери, племянник Домери-старшего, об этом я говорила. Но Джорджа Домери, естественно, и не могло там быть, он же умер.
Теперь уже Вульф широко раскрыл глаза:
– Черт побери! Тоже прыгнул в гейзер?
– Нет, это был несчастный случай. Он утонул. Удил рыбу и свалился с лодки.
– Где и когда это произошло?
– Во Флориде на западном побережье. Это было… Подождите, сегодня седьмое июля, значит, это было около шести недель назад.
– Кто-нибудь был вместе с ним?
– Бернард, его племянник.
– И больше никого?
– Никого.
– И племянник… унаследовал половину дела?
– Да, но…
Синтин нахмурилась, ее рука задрожала. На нее было приятно смотреть, она сопровождала свою речь очень грациозными жестами. Но сейчас была так расстроена, что недостаточно контролировала себя.
– Нет, там все в порядке.
– Почему вы так уверены?
Синтин повела плечами: «Ведь если бы возникли какие-то сомнения, или, больше того, подозрения, полиция во Флориде занялась бы им».
– Вероятно, – пробурчал недовольно Вульф. – Однако все вместе взятое, согласитесь, мне кажется весьма странным… Редкостное стечение обстоятельств… Миссис Домери падает с лошади и разбивается насмерть, мистер Найдер прыгает в гейзер и сваривается в кипятке, а мистер Домери сваливается с лодки в океан и тонет. Слава богу, это меня не касается, но, если бы мне довелось заниматься этим делом, я потребовал бы дополнительных фактов, не удовольствовался бы теми данными, которыми располагает полиция Флориды.
Его голос зазвучал весьма резко:
– А что вы хотите от меня во всей этой истории с вашим дядей?
На этот вопрос у Синтин был готов ответ:
– Я хочу, чтобы вы его отыскали.
– Допустим. Но это может отнять у меня много времени и будет дорого вам стоить… Скажем, две тысячи долларов?
Она и глазом не моргнула:
– Разумеется. Сегодня же пошлю вам чек… Полагаю, вы сами понимаете, что это дело строго конфиденциальное, о чем я сказала с самого начала. Вы не должны об этом переговариваться со мной по телефону или посылать мне записки. Все, что потребуется, будете передавать или спрашивать только лично. Это – мое непреложное желание.
Она взглянула на меня своими ясными голубыми глазами, словно оценивая, можно ли мне доверять, снова повернулась к Вульфу.
– Конечно же, я расскажу вам все, что знаю, о дядиных прежних друзьях и деловых связях, но сомневаюсь, что это в чем-то поможет. У него не было близких друзей и родственников, кроме меня. И никаких приятелей, о которых бы я знала. Единственный человек, которого он по-настоящему любил, была Элен Домери. Правда, ко мне он тоже был по-своему привязан. Во всяком случае я так полагаю… И он безумно любил свою работу, свое дело. Я так и подумала, что он приехал сюда в прошлый вторник, потому что не мог оставаться вне демонстрации новых моделей. Вряд ли он понял, что я его узнала, потому что тогда дядя как-то отреагировал бы на мой шок… Возможно, что и сегодня он будет на демонстрации, не сможет остаться в стороне от последних работ модельеров, ибо как раз сегодня у нас объявлена большая выставка-продажа осенних моделей. Вот почему я и приехала к вам, мистер Вульф.
– Мне известно, что вы все решаете в своем кабинете и практически никогда не выходите из него. Но не мог бы придти на шоу мистер Гудвин? Он занял бы место у самого выхода, ну, а мы с ним договоримся об условном знаке, который я ему подам, если опять увижу дядю.
Теперь я понял смысл ее оценивающего взгляда.
– Только мистер Гудвин, – продолжала Синтин, – должен вести себя предельно осторожно, чтобы не испортить демонстрацию.
Вульф кивнул:
– Ну что же, хорошо, пусть будет по-вашему.
Глава 4
В 2 часа 55 минут в понедельник я вошел в здание № 496 по Пятой авеню и поднялся в лифте на 12 этаж.
Поскольку этот дом находился всего лишь в десяти минутах ходьбы от жилища Вульфа, я решил отправиться туда пешком, но Вульф начал транжирить деньги Синтин еще до того, как получил чек. Он вызвал Сола Пензера, самого лучшего оперативника на земле, и мы вместе с Солом поехали на такси, за рулем которого сидел наш старый друг Херб Аронзон, которого мы часто привлекали к работе с нами. Сол и Херб остались в машине, спрятанной под кустами поблизости. Оказалось, что Синтин не хотела, чтобы мы захватили ее дядюшку Поля в публичном месте, поэтому нам пришлось установить слежку. А слежка в Нью-Йорке, если, конечно, подойти к заданию ответственно, работа не для одного человека. Поэтому мы решили, что я буду следить за дядей Полем на своих двоих, а Сол – на колесах.
