не каждый.
К счастью, спустя несколько неудачных попыток Гермиона все же добилась желаемого. Так, по прошествии трех месяцев ее родители вспомнили практически все, что было украдено из их памяти, за исключением незначительных мелочей, которые и так могли бы забыться даже без применения Обливиэйта.
Джин бесшумно опустилась на кровать рядом с дочерью и аккуратно сжала ее руку. Лицо женщины было несвойственно бледным, что свидетельствовало о том, что она тоже догадалась, от кого именно пришло письмо, и это приводило ее в ужас.
С тех пор как они с мужем узнали обо всем, что произошло за время их пребывания в Австралии, волшебный мир, частью которого являлась их единственная дочь, стал для них больной темой. Родителям, чудом сумевшим не потерять ребенка во время кровожадной войны, совершенно не хотелось в очередной раз впускать в свою жизнь то, что все еще представляло опасность.
Гермиона была уверена, что ее семья еще на протяжении долгого времени будет считать волшебство и все, что с ним связано, бомбой замедленного действия. Впрочем, в этом была доля правды, ведь искоренить идеи чистой крови и желание добиться мирового господства, к сожалению, не под силу никому. Всегда найдется волшебник, который захочет изменить уклад, царящий в магическом мире. Оставалось лишь уповать на то, что этот безумец не откажется достойным преемником Волан-де-Морта и Геральта Гриндевальда.
— Ты прочитала письмо? — Гермиона едва заметно кивнула в ответ, и после минутной паузы, отведенной на то, чтобы подобрать правильные слова, миссис Грейнджер продолжила. — Ты ведь знаешь, что не обязана возвращаться в школу, если не хочешь? Вы с Гарри и Роном сделали достаточно для волшебного мира. Самое время воспользоваться привилегиями героев и…
— Мам, я знаю, что вы с папой не хотите, чтобы я возвращалась в школу и в целом оставалась частью волшебного мира, но это невозможно, — Джин тягостно вздохнула, и Гермиона, подсев поближе, заключила мать в утешительные объятия. — Темный Лорд повержен, а его оставшихся приспешников днями напролет выслеживает и отлавливает отдел опытных мракоборцев. Поверь, единственная опасность, которая мне угрожает — это невыносимая тоска по вам с папой и Гарри с Роном.
Миссис Грейнджер посильнее прижала к себе дочь, чтобы та не увидела ее глаза, ставшие влажными из-за подступивших слез.
— Может, тебе пропустить этот год и возобновить учебу в следующем? Мы могли бы отправиться в небольшое путешествие. Только ты, я и папа.
С каждой секундой Гермионе было все сложнее подбирать слова, ведь абсолютно все из того, что она могла сказать, так или иначе ранило бы чувства матери.
— Мам, ты же знаешь, что если я так поступлю, то потеряю еще целый год. Мне вот-вот исполнится девятнадцать, а я до сих пор учусь в школе. Признаться честно, к этому моменту я планировала начать проходить стажировку в Министерстве магии, но война внесла в мои планы свои коррективы. Если я хочу построить карьеру, о которой всегда мечтала, то должна вернуться в школу и сдать экзамены.
— А если тебе сразу…
— Нет, — прервала ее Гермиона, заранее предугадав, к чему именно клонит мать, — я не могу сейчас принять предложение Министерства, потому что знаю, чем это в дальнейшем может обернуться.
Гермиона не посчитала нужным более подробно объяснять матери смысл сказанных слов. Едва ли известие о том, что ее дочь, в свое время рисковавшую жизнью ради блага волшебного мира, могут сделать предметом сплетен лишь из-за возможности поступить на работу без результатов за какой-то там экзамен, улучшит отношение миссис Грейнджер к происходящему. Вдобавок к этому, родители до сих пор ужасались при виде того отвратительного шрама, которым Беллатриса Лестрейндж навсегда заклеймила запястье Гермионы. Именно поэтому стоило умалчивать о некоторых деталях, дабы не давать родным еще больше поводов для беспокойства.
— Что ж, — Джин незаметно смахнула слезы и взглянула на дочь, стараясь выдавить из себя улыбку, которую можно было бы счесть искренней. К слову, актриса из нее всегда была из рук вон плохая, поэтому Гермиона и Нил без особого труда могли понять, когда миссис Грейнджер пыталась ввести их в заблуждение своим напускным поведением, — если решение уже принято, то нам с твоим отцом остается лишь поддержать его.
— Спасибо. Для меня это много значит.
Не нужно было быть превосходным легилиментом, чтобы понять, что родители на самом деле не разделяли ее намерений. Но в то же время они не собирались их оспаривать, потому что уважали позицию дочери. И это была еще одна причина, по которой Гермиона была безумно благодарна своим родным.
Миссис Грейнджер коротко кивнула и поднялась с кровати, расправляя несуществующие складки на классических брюках. Она уже почти дошла до двери, когда неожиданно обернулась, словно вспомнив что-то важное.
— Мы будем рады, если ты все же присоединишься к нам за завтраком. Твой отец чуть было не сжег кухню, стараясь испечь те блинчики, которые ты так любила в детстве.
Гермиона искренне рассмеялась, вспомнив те, прости Мерлин, творения, которые обычно получались у них с папой во время готовки.
Несмотря на отсутствие специальных форм для блинов, отец с дочерью не спешили опускать руки и до последнего старались испечь хотя бы что-то, что могло сойти за плоские мучные копии силуэтов зверей. В конечном счете внешне блинчики едва ли напоминали хоть какое-то известное миру животное, но от этого они не переставали быть невероятно вкусными. Во всяком случае, любой визуальный дефект можно было с легкостью скрыть под внушительным слоем джема и ягод. Именно этим правилом и руководствовались мистер Грейнджер и Гермиона во время своих кулинарных опытов.
— Я скоро спущусь к вам, — пообещала Гермиона, подходя к письменному столу возле окна, — только закончу одно дело.
Джин, догадавшаяся, о чем именно идет речь, слегка понурила плечи, но возражать не стала. Напоследок одарив дочь все той же неумело сыгранной улыбкой, она покинула комнату и отправилась на первый этаж, где Нил Грейнджер изо всех сил старался убрать следы наведенного им же беспорядка.
Оставшись в одиночестве, Гермиона положила перед собой пергамент и, вооружившись острым пером и чернилами, еще раз постаралась взвесить все за и против. Навязчивый голос в голове то и дело твердил, что это всего-навсего жалкая попытка отсрочить неизбежное, ведь решение уже давным-давно было принято. И с этим едва ли можно было не согласиться.
Во избежание мысленной перепалки с внутренним «Я», Гермиона занесла руку над пустым листом и принялась выводить аккуратные буквы, которые в это самое мгновение предопределяли ее дальнейшую судьбу.
Уважаемая директор МакГонагалл!
Спешу сообщить Вам о моем намерении вернуться
