могут читать мысли друг друга по той причине, что они по сути — один и тот же человек. Действительно, в детстве они могли заканчивать друг за другом фразы так, что со стороны казалось, будто они имеют один разум на двоих. Но в этом не было ничего фантастического. Ожидаемо, что идентичные близнецы, имеющие одинаковый набор генов и растущие в одной среде, будут вести себя одинаково, особенно в том возрасте, когда они неразлучны. Но становясь старше, они оба менялись, а узы никуда не исчезли. И когда в подростковом возрасте Рик заработал свой шрам, Бен чувствовал его боль, как свою. Будто его порезали физически вместе с братом. Но он никому не рассказывал об этом, кроме Рика, который только плечами пожал: мол что тут удивляться, если они были не просто идентичными, а еще и зеркальными близнецами. Будто отражение одного из них выбралось из зеркала и зажило своей жизнью. Рик был правшой, а Бен — левшой. Набор родинок на лице одного был симметрично «отпечатан» на лице другого.
Тот случай всерьёз заставил Бена задуматься: а принадлежит ли он самому себе? Может ли он считаться полноценной личностью? Его ли это чувства, что он испытывает, или он переживает чувства брата, как простое отражение? Но эта хандра его быстро отпустила. Да, у них были схожие привычки, но разное время препровождение, да и интересы были разными. Мама бы подтвердила, что их характеры сильно различаются. С детства Рик был более решительным и предприимчивым, когда Бен всегда выглядел более тихим и стеснительным, особенно на фоне брата. Дети в детском саду и в школе видели в Рике лидера и охотно шли за ним, куда бы его не завела очередная авантюра. Он был и более вспыльчивым и склонным к неконтролируемым вспышкам гнева, что стали проявляться еще в дошкольном возрасте в отличии от тихони Бена. Темперамент Рика можно было сравнить с неистовым океаном, а Бена — с тихой гаванью.
Бен судорожно выдохнул, чувствуя подступающие слезы. Теперь он может с уверенностью сказать, что все его чувства и эмоции его собственные. Но легче не становилось совсем, а наоборот, его переполняло чувство незаменимой утраты. Ведь Рик был его самым близким человеком на этой планете, который знал все его переживания и страхи. Тот, кто понимал его с полуслова, которому не нужно было ничего объяснять, ведь он и так всё знал. Тот, с кем он мог быть самим собой. Тот, кто не осуждал. Его брат близнец. Лучшая версия его самого. С юных лет Рик был уверенным в себе бунтарем и любимцем девчонок. Всё, что ему было нужно, он брал, но ему и так всё давалось легко: и учёба, и различные кружки, и любовь девушек. На Бена даже несколько раз на улице вешались девушки, принимая его за брата, до того, как тот схлопотал свой шрам. Впоследствии Рик стал преуспевающим бизнесменом, которому досталась лучшая в мире девушка…
Бен тяжело вздохнул и включил лампочку над своей головой. Он достал несколько фото из грудного кармана, спрятанного под нашивкой с его именем. Вот фотография, где им по три года, и они сидят вместе в песочнице, одетые в одинаковую одежду. Затем фото сделанное в их первый день в школе. Дальше шло семейное фото, где они на пляже во Флориде. Следующее фото они уже втроём с Мией возле рождественской ёлки у них дома.
Мия… Тоненькая девочка с загорелой кожей, покрытой веснушками. Родители взяли её под свою опеку, после того как умерла её мама, которая была женой армейского друга отца, погибшего в конце девяностого года во время Войны в Заливе.
Бен прекрасно помнил тот день, когда он впервые увидел Мию.
Они играли в баскетбол на заднем дворе. Была уже поздняя осень. Практически все листья опали, покрыв тротуары золотым ковром. Рик первым услышал шум открывающегося гаража и тут же кинулся в дом. Бен побежал за братом, хватая его и пытаясь обогнать. Это был тот самый период, когда они соревновались друг с другом во всем. Они буквально ввалились в гостиную, оба мокрые и грязные после игры, пачкая паркет. Из коридора, ведущего из гостиной к входу в гараж, вышел отец, держа в обеих руках чемоданы. Их с мамой не было несколько дней. До их отъезда к ним в течении месяца периодически приходили неулыбчивые строго одетые женщины, которые проверяли каждый угол в доме, заглядывали к ним в холодильник, разговаривали с ним и с Риком по отдельности, задавая странные вопросы на тему бьют ли их родители, злоупотребляют ли алкоголем и, как себя ведут день ото дня, а также спрашивали, как они с Риком учатся. Всё это строгие “Мэри Поппинс” записывали себе на листочки. После первого такого посещения, родители вызвали их с братом на разговор, объявив о своем решении взять опекунство над девочкой бывшего папиного сослуживца. Вечер кончился воспоминаниями отца об армии и конфликте в Заливе. На тот момент он уже несколько лет как не служил и работал два через два коммерческим пилотом. Рика не впечатлила идея обзавестись младшей сестрой, ведь это означало, что один из них переедет в комнату брата, чтобы освободить место для девочки. Выслушав его тираду, отец провел им обоим воспитательную лекцию о долге перед боевыми товарищами вперемешку с любовью к ближнему своему, а потом отправил Рика в его комнату подумать над своим поведением. После, Рик пытался сделать всё, чтобы сорвать эту затею. Он врал социальным работникам, что родители принимают наркотики и жестоко обращаются с ним и братом. Но те быстро смекнули, что он все выдумывает, и посоветовали Эйлин и Бобу отвести того к детскому психологу. Но для того, чтобы понять, что на самом деле Рик ревновал их к ещё не появившейся в их доме новой личности, не нужно было быть психологом. В итоге соцработники дали добро на опекунство. Рик категорически не желал покидать свою комнату, поэтому Бену пришлось переехать к нему. Последние дни перед отъездом Эйлин только и делала, что обустраивала его бывшую комнату для девочки.
— Ну что, готовы познакомится со своей сестрой? — бодро спросил Боб, требовательно глядя на обоих близнецов.
Ему требовалось время, чтобы отличить одного близнеца от другого, путем пытливого разглядывания лиц, позволяющего по родинкам понять кто из них кто. Время, которого тогда у него не было, ведь девочка должна была выйти
