высказать словами. Да и как можно поведать о своих чувствах, которые толком выразить невозможно, все только в ощущениях, когда не дышишь, а как грудное молоко скорее пьешь воздух, тянешь его вовнутрь между зубами, ощущая странноватую сладость во рту — теплую, как свежая парная кровушка.
— Так и вурдалаком стать можно, — прохрипел привязанный к сосне парень, тело которого ниже пояса еще находилось в оранжевой пелене. И принялся отплевываться, затем захлебнулся кашлем. Сплюнул тягучей кровавой слюной — отбили нутро местные бандиты, что «князю» служили не только верой и правдой, каковых у них никогда и не было, а холопской угодливостью — прикажи тот им, и в задницу дадут себя попользовать, повизгивая от радости, что приносят удовольствие своему владыке. А вот сам Сергей Зверев служить этому новоявленному феодалу не хотел — да плевать на всех этих барыг и сволочей, что сейчас правили «балом» в его стране, которая, по словам отца еще совсем недавно считалась в мире великой державой.
— Недаром сказано — не сотвори себе кумира…
Парень окончательно пришел в себя, а когда зрение вернулось, и перед глазами растаяла муть, то он снова увидел перед собой знакомый распадок. И обрадовался, так как мысленно распрощался с жизнью, прекрасно осознав, что ему отведена участь «подопытного кролика» в каком-то жутком эксперименте. Дураком не был — все же три курса проучился в местном университете, и сопоставить, что к чему мог.
— Сука, руки стянуты, но стоит попробовать. Не наручниками ведь сковали, а пластмассовую стяжку можно и разорвать…
Сергей огляделся — ниже его на склоне к редким деревьям были также привязаны несколько человек в серо-зеленых работных робах. Парочка обвисла на вывернутых руках, а вот трое «подопытных» уже зашевелились, кашляли и отхаркивались, матерясь при этом. Да еще выше него по склону привязывали, как он помнил, четверых или пятерых. Вот только кто его сотоварищи по несчастью Зверев не знал — всех держали под охраной в подземном бункере, в бетонных пеналах, где из всех удобств была дырка в полу, в которую приходилось справлять нужду, да коврик, на котором он спал, свернувшись в калачик. Встать во весь рост не было возможности, а прижавшись спиной к стене, он не мог вытянуть руку полностью, сразу упирался в бетонные потеки. Собачья конура у рачительных хозяев и то больше, чего и говорить, а тут сплошное измывательство. Хотя кормили на убой, причем как сейчас выяснилось, в самом что ни на есть прямом смысле — оголодавший и лишившийся сил человек вряд ли бы выжил в этом оранжевом «клейстере», от которого роба стала мокроватой.
— Твою мать, бежать надо!
Мысль здравая, о побеге он думал с первых минут, как его в Шелихове милиционеры повязали, да «князевцам» передали из рук в руки. Те первым делом его еще по дороге избили, пока сюда везли. За все «хорошее» отлупили — по интернету призывы писал, и власть людоедскую в них клеймил, особенно пройдясь по всемогущему Князеву. Так обычно за клевету привлекали, три года в судах «отвешивали» срока, часто условно, но вот чтобы так расправится, ему это в голову не приходило, теперь осторожнее будет.
— Убьют ведь, мы опасные свидетели!
Лишь бы вырваться отсюда — отчаяние придало сил, и Сергей рванулся всем телом. Запястья обожгло болью, но тут же руки разошлись в стороны и он полетел вниз по склону. Но недалеко — метра на два — и ударился плечом в дерево, к которому также был прикован человек. Судя по тонким рукам, и ухоженным пальцам с золотым колечком, и длинной пряди волос — девчонка, непонятно за какие грехи приговоренная Князевым.
— Девушка, вы живы?!
— Да… Мутит немного… Освободите меня, дома мама ждет…
Голос был тихий, хрипловатый, пальчики на ладошках стали сгибаться. Сергей стал пытаться содрать пластиковую «стяжку», не получилось — девчонка застонала от боли. Он попытался сломать — бесполезно, никак не ухватиться за туго стянутый «хомутик». Зверев застыл в беспомощности, всем нутром ощущая как уходит драгоценное время.
— Витек, тварь паршивая, пачку сигарет с зажигалкой дал, когда мною «попользовался», — девчонка всхлипнула, — лежат справа.
Слова обрадовали парня, он быстро сунул ладонь в карман, нащупал пальцами искомое, вытащил. Серые «PS» и китайская зажигалка являлись немыслимой ценностью — очень хотелось курить. Но он сдержал себя, щелкнул — появился язычок пламени, и он поднес его к пластику — узкая полоска стала плавиться под воздействием огня. Девчонка зашипела, негромко выругалась сквозь зубы — ожог ей гарантирован, но то невысокая цена за свободу. Еще секунда и он разорвал на ней путы.
— Браток, освободи, вертухаи уже бегут по дороге!
Голос раздался сверху, но Сергей машинально посмотрел вниз — действительно, на раскисшей дороге, по следам от траков гусениц, бежали двое в знакомых камуфляжах охранного агентства «Гридень», с карабинами в руках, взятыми явно не для демонстрации «миролюбия». Стрелять будут, твари, за то им и хорошие деньги платят, такие даже на алюминиевом заводе не получают. Тем более свидетели они для них опасные, поведают всему миру, что в пади у «витязей» творится.
— Браток, путы сними!
Сверху уже завопили в полный голос, и Сергей, ухватив девчонку за руку, потащил ее вверх по склону, прекрасно понимая, что стоит перевалить за гребень сопки, как они окажутся в тайге. Вот только сил было не так много, однако осознание того, что в них скоро начнут стрелять, подхлестывало. И чуть ли не на четвереньках поднявшись на десяток метров, Зверев оказался у сосны, у которой стоял скованный страдалец. Вернее, «сиделец» — мужик имел «разрисованные» ладони. В глаза сразу попались знакомые татуировки — «солнышко» с лучами пунктиром, и «синие перстни» на кривоватых и толстых пальцах с грязными ногтями.
На секунду промелькнула мысль, что не стоит брать в бегство матерого зека, но он ее тут же отогнал — все они одной бедой повязаны, и смерть будет общей. И хорошо, если просто застрелят. Он успел подтолкнуть девчонку коленом в тощий зад, понимая, что той никак нельзя останавливаться.
— Поднимайся без меня,
