наживке благородство! — Принялся насмешливо восклицать Танзер.
— Не наживке, а наживе, Танзер. Вот об этом-то я и толкую. Ты же постоянно что-то не то ляпаешь. Как-нибудь скажешь не то слово — и все, дипломатия мигом перестанет быть безопасной для нас. Давай просто выбросим это где-нибудь. Пусть кто-то другой решает эту проблему.
— Ну нет! — Воскликнул Танзер, подскочив. — Вот теперь я точно не собираюсь упускать выгоду из рук. Ты только подумай, Зурт, нам достаточно натянуть на себя эти тряпки — и все дороги нам открыты! А главное, нигде не придется платить ни за вход, ни за выход. Плюс пожертвования — скажешь, тебе деньги не нужны? Плюс выплаты от государств, которые нам удастся примирить. Подарки. Да еще бесплатный проезд и питание в любом заведении. Кстати! Проживание в гостинице тоже за счет государства и не в каких-нибудь, а в лучших! Нас, наконец-то, не будут выгонять из магазинов.
— Да ты ж не выдержишь, Танзер, — со вздохом сказал Зуртогга, — один разок сопрешь что-нибудь и все, лишат тебя этого почетного звания. И потом — миродеи обязаны работать, в противном случае они очень быстро лишаются своего статуса и преимуществ.
— Ну так в чем же дело! Будем работать! — Воскликнул сияющий Танзер. — Мы и не с таким справлялись, Зурт. Вспомни, сколько всяких существ нам попадалось на пути, разной степени агрессивности и разумности. И что — мы ни с кем не смогли договориться?
— Ага, ты обратился к скорпиониду как к человеку и он разнес нам холл новехонькой гостиницы, — бестактно напомнил ему Зуртогга.
— Ну что ж, теперь-то я точно к нему так не обращусь, после такого-то. Да мы, если хочешь знать, самые лучшие дипломаты во вселенной — потому что мы люди из низов, мы не оторваны от живой толпы, мы всегда с кем-то взаимодействуем. Не то что эти, сидящие в своих позолоченных кабинетах, которые ничего не видят годами, кроме писательных принадлежностей. Ну же, Зурт, соглашайся. В крайнем случае, мы в любой момент можем все это с себя сбросить и сбежать. Что нам угрожает-то?
— Ох, Тан, как бы тебе рассказать обо всем, что нам угрожает? — Угрюмо ответил Зуртогга и уткнулся подбородком в колени. Было ясно, что Танзер своего все равно добьется. К тому же в последнем он был прав — сняв одежды, они опять станут обычными незаметными людьми. Он обернулся и взглянул на друга.
— Охой, Танзер, я согласен. Но только с одним условием — как только дело начинает скверно пахнуть, мы сразу же прекращаем нашу деятельность и выбрасываем это барахло. Охой?
— Охой! — Радостно воскликнул Танзер, подскочив на месте, и вцепился в руку друга. — Вместе — во всем, помнишь, парень?
Зуртогга буркнул что-то нечленораздельное и сжал руку Танзера.
— Нам теперь нужна какая-нибудь контора, — озабоченно сказал Танзер, когда они расцепили руки. — Не можем же мы принимать клиентов на улице — это несолидно. И подозрительно.
— Никаких больше кредитов! — Выпалил на одном дыхании Зуртогга, подозрительно глядя на приятеля. Тот покладисто кивнул.
— Хорошо. Тогда тебе придется постоять насторожа́ у деньгомата. Я мигом управлюсь, вот увидишь.
Порешив на этом, приятели принялись заучивать свои новые имена и вживаться в новый образ.
Конторка, которую они сняли, была маленькой и невзрачной.
— Это чтоб нам на все остальное хватило, — объяснил Танзер, пересчитывая деньги, — и на жратву.
— Тебе бы только о жратве мечтать, — съязвил Зуртогга, закинув свои длинные ноги на стол.
— Без жратвы нет жизни, друг мой. — Философски заметил Танзер и кивнул сам себе. — Здесь хватит и на то, чтобы посетить шик-салон. А то выглядим мы с тобой, дружище, прямо скажем несолидно.
Для пущей ясности он демонстративно взъерошил свои отросшие по самые лопатки волосы. Зуртогга слегка погладил свою лысину.
— Ничего, ничего, — кивнул ему Танзер, — вот помоемся, побреемся, подстрижемся … ну, тебе лысину щеточками всякими наполируют, да с маслами ароматными. Массаж лица и прочие приятные процедуры, руки, нооогти…
Он поднял к лицу свои руки и содрогнулся. Затем снова кивнул и добавил:
— Будем выглядеть лучше, чем когда-либо. Может даже по девчонке заведем.
— А разве миродеи не дают обет бесстрастия, отказавшись от всяких близких отношений? — Полюбопытствовал Зуртогга, меланхолично разглядывая дырку в своем пластиковом ботинке.
— Дают, — клюнул носом Танзер, — но мы же с тобой ничего не давали.
Они синхронно расхохотались. Затем Танзер притих с серьезным лицом.
— Эй, на линкоре! — Насмешливо окликнул его приятель. — Куда летишь, друг? К необитаемой планете?
— Нашей конторе нужно название. Девиз. Эмблема. — Тщательно выговаривая слова произнес Танзер и вдруг темпераментно взмахнул руками. — Мы повесим над дверью вывеску, чтобы нас любой мог найти. Но это должно быть стильно, завлекающе и скромно в то же время. Ты рисовать умеешь?
— Немного, — вяло откликнулся Зуртогга. Он не испытывал энтузиазма по поводу предстоящей творческой деятельности.
— Бабу нарисовать сможешь?
— А причем тут баба? — От неожиданности Зуртогга даже ноги на пол спустил. — Разве бабы бывают миродеями?
— Нет. Но у меня возникла идея изобразить мать-Вселенную в белоснежных одеждах. Ну будто она нам покровительствует и так далее.
— Забудь! — Отрезал Зуртогга и снова водрузил ноги на стол. — Я могу только что-то очень простое. Круг там. Квадрат. Треугольник. И то — за качество не ручаюсь.
— Ммм … хорошо, — понятливо мотнул головой его напарник. — Ладно, пусть будет круг. Допустим, наполовину белый, наполовину черный. Хотя — нет! Пусть сверху он будет сильно закрашен белым, а нижняя часть круга — чуть-чуть черным.
— Это что за новая философия навалилась там на тебя? — Насмешливо спросил Зуртогга, поглядывая сквозь грязное окно на прохожих.
— Белый цвет — это добро, его должно быть много. А черный цвет — это зло. Белый цвет как бы подавляет черный, потому что добро непременно должно навалиться на зло и задавить его напрочь!
Он возбужденно взмахнул рукой, едва не свалившись со стула. Зуртогга гулко расхохотался, но идею одобрил. Затем добавил, что по контуру круга, вдоль части закрашенной белым, должно тянуться название их конторы. Тут они оба оживились.
— Может назовемся «мирный мир»? — Предложил Танзер.
— Ага. Мирный мир. Военная война. Грязная грязь. Соленая соль.
— Ну тогда предлагай ты.
— Мир для мира.
— Хо-хо, Зурт, сам-то ты тоже хорош! Звучит не лучше, чем «еда для еды» или, допустим, «сон для сна».
— Ммм … миродеи … злодеи?
— Блудодеи! — Зашелся в хохоте Танзер. — Или вот еще: миродеи-лицедеи! Как тебе? Давай лучше так: «миру — мир!».
— Ага! — Вскочил на ноги Зуртогга, он прижал руку к груди и пафосно прокричал в потолок. — Миру — мир, войне — война,
