Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
огонь и, посмотрев в зеркальце над раковиной, подвела чёрным цветом рыжие брови… Художники переглянулись, и Люсьен зааплодировал.
– Вы настоящая правительница Востока, Анаис! Какая грация! Устраивайтесь на кровати. Первая поза будет длиться сорок пять минут.
Приятелям и раньше приходилось вместе рисовать с натуры, но обычно Габриэль к натурщицам был равнодушен. В глазах большинства из них читались усталость и безразличие. Они переодевались и принимали позу, будто слово «искусство» происходило от слова «ремесло». Умение простоять пять минут в неподвижности, как древнегреческая статуя, им казалось достаточным, чтобы заработать своё жалованье. Натурщиц было много, а музы – наперечёт. Вместо заряженных небесным огнем богинь стояли холодные статуи. Мало кто понимал, что для творчества художнику душа модели была важнее её тела.
А эта девушка понимала. Она присела на кровать и посмотрела на свои часы. Затем выгнулась, обхватила плечи тонкими пальцами и посмотрела на друзей. При этом взгляд её был не отрешённым взглядом переодетой в костюм девушки. Нет, он обжигал, притягивал. Иллюзия сказочницы из «1001 ночи» получилась настолько убедительной, что у Габриэля побежали мурашки.
Люсьен подобрал живот, посмотрел на модель и поставил точку на натянутую на деревянный каркас бумагу. Отмерив карандашом пропорции, он попыхтел и поставил вторую точку… Как настоящий академист, Люсьен работал медленно, вырисовывая каждую деталь. Его рисунки, словно живые люди, рельефно проступали с картин. Однако картины де Фижака реалистично передавали детали, но не передавали сути человека.
Сам же Габриэль Ленуар был мастером карикатур. В своих рисунках он подчёркивал главные «выпуклости» своих моделей. Благодаря этому таланту у него всегда были плохие отметки по черчению и прекрасные отношения со всеми школьными хулиганами.
Он взял кусочек угля и сделал быстрый набросок Анаис. На это у него ушло не более пяти минут. Затем он отложил уголёк в сторону и уставился на натурщицу.
Девушка сначала слегка поджала губу и ещё раз посмотрела на часы. А через несколько минут не выдержала и сказала:
– Господин Ленуар, вы уже закончили?
– Мне не нужно много времени, чтобы изобразить вашу очаровательную улыбку.
Анаис смутилась, но тут же нашлась:
– Держу пари, что вы только улыбку и изобразили! Как у Чеширского кота.
– Вашим губам я действительно уделил особое внимание. Мне куда милее ваши уста, чем мои листы. Пришлось отложить уголь в сторону, – развёл руками Габриэль.
Анаис снова покраснела. Габриэлю доставляло удовольствие смущать девушку.
– Господин Ленуар, срочно предъявите мне результат ваших пятиминутных стараний! И имейте в виду: я всё равно возьму двойную плату за сегодняшнюю работу!
Габриэль повернул к ней лист, и Анаис весело и громко рассмеялась. Почти половину рисунка занимали огромные глаза и губы, на щеках чернели точки веснушек, и в целом вместо томной Шахерезады на Анаис смотрело свежее молодое личико.
– Ха-ха-ха! Ленуар, я буду называть вас Чёрным котом, потому что вы рисуете как кот хвостом!
– А вы всем жертвам искусства подбираете подобные клички? – спросил Габриэль.
– Габриэль, ты опять меня сбиваешь. Я только настроился – не отвлекай Анаис! – проворчал Люсьен.
– Нет, но в моем личном зверинце только Люсьен, вы и художники из Клуба кобальта.
– И с какими животными мне приходится делить эту честь?
– С Псом, Медведем, Петухом, Лягушкой, Аистом, Ежом, Волком и Попугаем.
– Какой нескладный вышел зверинец.
– А люди вообще очень разные по своей природе…
– Попугай – это ты, Люсьен? Поздравляю!
– Да, но прошу вас, не отвлекайтесь! Я работаю! – отозвался Люсьен.
– Значит, я Чёрный кот.
– Да.
– И в чем же заключается моя природа?
– Вы независимый и когтистый.
– А другие художники чем заслужили свои клички?
– А вы приходите туда в следующую пятницу и самостоятельно с ними познакомитесь. Я поговорю с основателем клуба. Если согласитесь рисовать синим цветом, думаю, возражать он не будет, – сказала Анаис.
– С чего вы взяли, что мне будет интересно с ними познакомиться? Один их перечень звучит угрожающе!
– Кто ничего не боится, не хочет и ни на что не надеется, тот не может быть настоящим художником.
– Да, почему бы тебе не сходить с Анаис в этот клуб, Габриэль? Синий – твой любимый цвет! – съязвил раздражённый Люсьен. – По праздникам он одевается только в синее!
– Так, значит, вы не поэт, а военный? Или… полицейский? Я угадала? – предположила Анаис.
– Почти. Но одно ведь другому не мешает. Вот вы чего боитесь, чего хотите и на что надеетесь в этой жизни? – промурлыкал Ленуар.
Девушка опустила глаза и ответила не сразу:
– Я танцую в «Опера-Комик»… И мечтаю перейти в Опера Гарнье… А боюсь я только одного – что не смогу выбрать своё будущее.
– Окончательно выбрать будущее нельзя, потому что любое будущее постоянно меняется.
Они с Анаис снова переглянулись. Габриэль не выдержал её вопрошающего взгляда, и теперь настало время ему опускать глаза. Зачем он вообще умничает с этой девочкой? Она вполне самостоятельна и уверена в себе, чтобы со временем усвоить собственные жизненные уроки. Габриэль прикусил ус и попытался снова встать на рельсы легкомыслия:
– Что ж, мне очень повезло! Скоро может представиться случай изучить своих соперников. Где, вы сказали, находится этот Клуб кобальта?..
– Анаис, запишите ему адрес после сеанса, а теперь давайте всё-таки поработаем! – снова встрял Люсьен.
После ухода девушки в мастерской остался аромат её духов.
– Ну как тебе моя новая натурщица? Балерина!
– Нет, она не балерина, – возразил Габриэль. – Да и зовут её не Анаис Марино.
– Брось, Габриэль. С чего ты взял?
– Разве не очевидно? У балерин пальцы ног обычно искривлённые, а у этой девушки прекрасные нежные пальчики. Штрих первый, – сказал Габриэль, пытаясь объяснить ход своих мыслей.
– Хорошо, но зачем тогда она солгала?
– Не знаю. Но балерины в детстве не читают ни арабских сказок, ни Льюиса Кэрролла. Эти книги издавались как книги для взрослых. Ни одна простая француженка не могла себе позволить их купить. Моя мама, например, не могла. Штрих второй, – продолжал развивать свою мысль Габриэль.
– А ведь я тоже ребёнком не читал Кэрролла! Получается, что она из благородных, да? А почему ты думаешь, что её зовут не Анаис Марино?
– Ты слышал её акцент?
– Да, есть немного, а что? В каждой французской провинции люди говорят с собственным акцентом.
– У неё южная фамилия, а акцент не южный, заметил? Она родилась не на юге Франции и не в Италии. Она родилась в Германии. Поэтому и знает, что «фольк» с немецкого – это «народ». Штрих третий, и последний. Вот и получился твой портрет незнакомки.
– Хорошо, пусть так. Но она тебе понравилась?
– Люсьен, эта девушка очаровательна, но она же ещё совсем ребёнок…
– Сегодня ребёнок, а через пару лет уже верная супруга.
– Чепуха! Ни
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
