нашего отъезда повелителю Фатра был отправлен ястреб, так что нас будут ждать.
— Я переживаю вовсе не из-за того, какой мне окажут прием, — ответила я резче, чем намеревалась. Я понимала, что Амир пытается увести разговор в сторону от неприятной для меня темы, но я не собиралась ему подыгрывать, тем более что воин сам начал этот диалог.
— Тогда что волнует ваше сердце, принцесса Эмина? — спросил мужчина.
Я улыбнулась и посмотрела на него взглядом, в котором при желании можно было прочитать ответ. Впрочем, Амир прекрасно знал его и ему даже не пришлось смотреть мне в глаза. Я же продолжила:
— Я должна понравиться Инсану и тогда можно будет заключить брак, столь выгодный для наших государств.
Слова дались мне легко, так как я и сама прекрасно понимала, что рождена именно для этой цели: выйти замуж за достойного мужчину и принести пользу своему народу и своему государству. В моей голове никогда не было пустых мыслей о том, что я должна выйти замуж по любви, так как у принцессы не может быть подобного снисхождения хотя, если, принцессе везет, то избранник оказывается достойным, а любовь, или то, что называют этим чувством, приходит позже, после совместной жизни и рождения общих детей.
Так или иначе, я была готова к тому, что, вероятнее всего, останусь в Фатре как невеста, а, в будущем, и жена принца Инсана.
Пока я размышляла, Амир следил за мной загадочно улыбаясь, словно знал нечто такое, чего не знала я сама. Но я не спешила пытать его расспросами.
— А как ваш новый раб, принцесса? — вдруг спросил воин. — Вы ведь ездили посмотреть на него?
— Жив, — отозвалась я. — Вопреки ожиданиям и предсказанию Асафа этот человек выжил, и я думаю, он станет хорошим охранником, так как должен быть благодарен за свое спасение.
— Еще неизвестно, принцесса. Возможно, этот мужчина думает иначе. Мне он не показался смиренным и готовым принять ту участь, которую вы ему определили.
Я улыбнулась.
— Если бы я не отдала приказ подобрать его, к этому времени остывающее тело занесло бы песками или было разорвано стервятниками. Теперь он принадлежит мне — это законно. Если человек окажется состоятельным и сможет выкупить себя, я не буду против, но, если же он простой воин — останется при мне в качестве охранника.
Амир ничего не ответил, только отвел взгляд. Я же снова посмотрела вперед, размышляя о том, что меня ждет в действительности на новом месте по прибытии в Фатр и каким окажется этот Инсан? Вдруг он стар и уродлив? Или обладает тяжелым характером? А ведь я не из тех, кто будет мириться с плохим к себе отношением!
«Но, — тут же сказала сама себе, — он может оказаться и красивым, молодым и добрым человеком!» — так что, прежде чем делать выводы, мне стоило сперва познакомиться с принцем, а уж там поглядим, что из всего этого получится.
Мои размышления прервал крик одного из воинов, ехавшего позади нас с Амиром. Зоркий махариб первым заметил далекий оазис, и я не сдержала вздоха облегчения, едва поняла, что скоро смогу отдохнуть в шатре и насладиться долгожданным покоем.
Он думал, что умер. Умер, когда увидел мираж каравана, идущего по песчаному гребню, а затем все вокруг поглотила тьма.
Когда Райнер очнулся, то первой, кого он увидел, была молодая девушка с платком на волосах. Она была очень юная и смуглая, а в глазах, больших и темных, как диковинные озера, плескалось удивление и отголосок радости.
Райнер открыл было рот, чтобы спросить кто она и где он находится, но из горла вырвался только страшный хрип, менее всего походивший на слова. Он засипел и с трудом сказал:
— Пить!
Сейчас глоток воды был важнее, чем знание о своем местонахождении.
Девушка поняла и тут же поднесла к его губам деревянную кружку с водой, приподняла голову, и держала ее пока он пил. Сделать удалось несколько глотков, а затем внутри все взорвалось от боли, и мужчина скривился, застонав.
Девушка почти сразу пропала и некоторое время Райнер просто лежал, закрыв глаза и ощущая, как покачивается, лежа на каких-то одеялах. Тело болело и напрочь лишилось сил. Крепкие руки, когда-то сильные настолько, что могли согнуть железное копье, сейчас лежали плетьми вдоль туловища. Он даже глаза и те открывал с трудом. Веки будто налились свинцом, а ног мужчина почти не ощущал, лишь покалывание в икрах и пальцах. А затем произошло нечто странное. Его тело, до сих пор лежавшее безвольным камнем, вдруг словно ощутило тревогу, а в голове вспыхнула яркая мысль, почти приказ: «Открой глаза!» — и он повиновался.
Наверное, лучше бы он этого не делал. Та, которая предстала помутнённому взгляду, навела на мысль о том, что он все-таки умер, потому что он еще никогда не видел в своей жизни более красивой женщины. Подобные ей могли жить разве что в раю или том месте, которое жрецы называют раем.
Красавица смотрела на него своими большими глазами цвета меда. Тонкое лицо с идеальными чертами, полные губы, маленький носик, брови цвета черной ночи и волосы, насыщенного густого каштанового цвета, выбившиеся из тяжелой прически, спрятанной под прозрачной тканью капюшона — она вся была прекрасна и идеальна в глазах мужчины.
— Кто…ты? — удалось прохрипеть Райнеру. Он задал вопрос на общем языке, и девушка с легкостью поняла его, но не ответила, лишь взглядом осмотрела так, словно он был не человеком, а ее новым приобретением и она думала над тем, стоит ли он потраченных на него усилий. Это немного охладило восторг Райнера. Незнакомка показалась ему холодной и первое впечатление было испорчено, но он все же повторил свой вопрос. Слова дались с трудом, а в горле словно застряло острое лезвие, не позволившее мужчине даже сглотнуть вязкую слюну.
— Кто…ты…
И снова нет ответа. Но она посмотрела ему в глаза и что-то странное мелькнуло в медовом взгляде чуть раскосых глаз красавицы.
— Госпожа! — пропел тонкий голосок рядом.
— Следи за этим человеком и ухаживай за ним, — велела девушка, обращаясь к той, другой, обладательнице звонкого голоса маленькой птички. — Думаю, он будет жить!
«Еще как буду!» — подумал Райнер.
— Да, госпожа, — последовал ответ. Красавица снова посмотрела на Райнера, но он больше не мог удерживать тяжелые веки и понимал, что сейчас снова провалится в спасительную темноту, где нет боли, когда успел расслышать слова девушки:
— А ты, — обращались определенно к нему, — не смей и пальцем прикоснуться к моей служанке, иначе пожалеешь, что родился
