польза.
— Купец и трое телохранителей. Убиты на Рокингемском тракте. Одна лошадь на месте, дохлая, выпотрошенная. Остальных нет.
Я замолчал, удержавшись от искушения облизать пересохшие губы. Ерунда, в самом деле. Шериф не учитель, а я не бесталанный ученик. Нужно просто не обращать на всю эту ерунду внимания.
После прогулки по солнцепеку хотелось пить, волосы мерзко липли к шее. Больше всего я жалел, что не опрокинул на голову ведро воды перед тем, как явиться пред светлы очи. Ну да что уж теперь. Потерплю.
Дама наклонилась к Паттишаллу и что-то сказала. Он недовольно сморщил нос, уставился на меня так, будто по мне мухи ползали. Ну, может, так оно и было. Пахло-то соответствующе. Мухам бы понравилось.
— Идите сюда, Денфорд. Леди де Бов вас плохо слышит. А слушать рассказ о ваших успехах крайне увлекательно.
Ну, раз зовут, надо идти. Я промаршировал через зал, поднялся по ступеням, отодвинул стул и сел. За стол меня, правда, не звали — но какого дьявола? Я устал как собака. Видимо, лицо у меня было соответствующее, потому как дама плеснула в свой кубок вина и протянула мне.
— Попробуйте виноград. Он утоляет жажду.
Я сгреб с блюда ближайшую кисть — бледно-лиловую, тяжелую и разлапистую. Безумно дорогой южный виноград, конечно, предназначался гостям — но раз уж предложили…
— Не торопитесь, мы подождем.
Покосившись на шерифа, я закинул в рот сразу горсть ягод и сглотнул сок. Торопиться с рассказом не хотелось. Да будет благословенна любезная леди.
Теперь я мог рассмотреть посетителей. Трое мужчин — явно благородного звания. Лица такие… значительные. Одежда дорогая, но поношенная, драгоценностей мало. Жалко, оружия не видно. Мужчина не женщина, о нем меч скажет больше, чем платье. А вот дама интересная. Одета странно, говорит первая, распоряжается как у себя дома. То ли муж ее балует, то ли имя позволяет на шерифа не оглядываться. И кто это может быть? Я мысленно перебрал всех подходящих по статусу женщин, включая нынешнюю фаворитку принца Джона. Та, говорят, тоже в неженских разговорах принимает участие и даже обыгрывает мужчин в шахматы. Но волосы у нее золотые, глаза — небесной голубизны, и собой она хороша, как ангел. А тут… не ангел, совсем не ангел. Как бы дамочка ни хорохорилась, а на красотку не тянула. Лицо широкое, нос остренький, вздернутый и глаза круглые, как у совы. Волосы почему-то не уложены, а стянуты в низкий хвост. Вьются, как овечье руно. Болела она, что ли? Говорят, при болезнях волосы укладывать нельзя — от этого с женщинами мигрени приключаются. Интересно, который из мужчин — ее муж? Наверно, приданое хорошее за невесту давали, раз знатный человек такую неказистую девицу в жены взял.
Тут я сообразил, что все давно молчат и на меня смотрят, а я вылупился на даму, как дурень на рождественский балаган.
— Вы готовы продолжить беседу? — вежливенько улыбнулась мне леди.
Во рту у меня все еще была виноградина. Я проглотил ее не жуя, поперхнулся и закашлялся.
— Прошу прощения, леди. Сэр Марк поражен вашей красотой, — я так и не понял, пришел шериф мне на помощь или макнул еще глубже. Поэтому решил не обращать внимания.
— Да, конечно. Я польщена, — дама улыбнулась мне, пригладила свои черные лохмы, заправила их за уши. Лучше не стало. Я перестал кашлять, сморгнул слезы и улыбнулся в ответ — тоже, мать его, вежливо и куртуазно. Физиономия наверняка была красной, как наливное яблочко. Ну да, круглое и красное и лоснится — сейчас это как раз про меня. Красавец.
— Что вы хотите знать, миледи?
— Расскажите, в каком состоянии были тела.
Было бы у меня во рту еще что-нибудь, подавился бы снова. А так я только глаза выпучил. Сначала на даму, потом — на шерифа.
— Простите, миледи, я не думаю, что это…
— О боже, Денфорд, перестаньте демонстрировать галантность, вам это не идет. Рассказывайте, — шериф отхлебнул из кубка и откинулся на спинку кресла. Похоже, готовился насладиться представлением.
— Но… — Я опять посмотрел на леди, потом на сопровождавших ее мужчин. Все таращились на меня жадно и нетерпеливо, как псы на кость. Ну я решил — как хотите. Дело ваше. — Разное у тел было состояние. Одного поперек шеи полоснули так, что голова на шкуре держалась. Когда я переворачивал труп, она оторвалась и в овраг укатилась. У второго дырки в спине, будто он на колья в волчьей яме напоролся. Третьему грудину перекусили. Четвертого наполовину сожрали. Про лошадей рассказывать?
— Да, если можно.
— Одна кобыла порвана, куски мяса объедены. Остальные пропали. Куда и как можно утащить трех лошадей — меня не спрашивайте, я не знаю.
Дама задумчиво пожевала губу, отщипывая по одной виноградины и выкладывая их на краю тарелки.
— Тела остались на месте? Их можно осмотреть?
— Тела я приказал увезти. Телега следовала за нами в город. Возможно, уже приехала. Но, миледи, я бы не советовал вам не это глядеть. Зрелище не для женских глаз.
— Благодарю, очень любезно с вашей стороны так беспокоиться о моем зрении. Но я все же рискну.
Я молчал, так же ожесточенно потроша виноград. Но, в отличие от дамы, жрал его. Буквально неделю назад в переулке за борделем труп нашли. Ну я и додумался показать его девочкам — вдруг узнают. Двое упало в обморок, трое обсморкало мне плащ, а одна наблевала на сапоги. Выводы я сделал. Идея показывать женщинам покойников больше не казалась мне удачной. Особенно если покойники эти не целиком, а по частям.
— Послушайте, я не собираюсь падать в обморок.
Все вы так говорите.
— Денфорд, прекратите. Делайте, что говорят. Леди Вильгельмина де Бов вправе требовать от вас всяческого содействия.
— При чем тут леди?
— Пока вы гуляли в лесу, многое произошло, Денфорд. Но вы, как всегда, находились не в том месте и потому не в курсе. Мне было передано письмо с королевской печатью. Принц Джон желает, чтобы именно эта милая дама занималась поисками Рокингемского Чудовища. Да, там так и было написано, с большой буквы. Так что, похоже, даже в Лондоне уже знают, кто охотится в королевских лесах. В отличие от вас. И полагают, что дамы справятся лучше.
Я молчал и ждал, когда шериф рассмеется. Не дождался. Чертова леди сидела напротив, мило улыбаясь.
— Милорд, вы шутите?
Это что, мать его, долбаный
