остальных, протянуло ягоды отдавшим ему младенцев женщинам. В полном благоговении, словно им протянули божественное творение, они приняли ягоды, и держа их обеими руками, жадно вгрызлись в мякоть, вытягивая густой красный сок.
Замершая толпа, казалось, даже не дышала, наблюдая за женщинами, которые, съев ягоды, замерли, и за несколько секунд покрылись толстым слоем коры, превратившим их фигуры в гротескные коконы. Пока ничего не происходило, существо вернулось в огромный цветок, и усевшись в него, словно на трон, принялось наблюдать, всё ещё слабо светясь.
Когда коконы треснули, толпа восторженно заревела, а Каланар, увидев, что оттуда выбирается, огромным усилием воли вынырнул из наваждения.
Вокруг вновь была ночная лесная дорога, и увидев, как его друг, безвольно опустив руки медленно шагает к разверзшейся перед ним пасти разумного растения, Каланар набросил на него заготовленное ещё в городе плетение магического купола. Удовлетворённо кивнув, когда безвольно шагающий Олган врезался в барьер, разбив нос о его стену, Каланар перевёл взгляд на разочарованно засвистевшую тварь и крикнул:
— Если твоими глазами сейчас смотрит то отродье, я хочу, чтобы оно знало: я иду за вами! А теперь умри! Хиш Антар!
Истекающее красным соком существо зло застрекотало, с ненавистью глядя на мужчину в сером, и рывком соскользнув с горы костей, выстрелило в Каланара длинными зазубренными усиками, вырвавшимися прямо из пасти.
Мужчина, на лице которого теперь горела ярость, резко свёл руки, соединив их вытянутыми к существу средними и указательными пальцами, и с ночного неба отвесно вниз ударил яростный столб, в громком рёве слепящего пламени испепеляя жуткое существо.
Через десяток секунд пламя истаяло, оставив после себя только огромный выжженный круг. Огромное растение, десятки скелетов — сгорело всё, не осталось даже доспехов.
Пришедший в себя Олган, пошатываясь, опустился на колено и платком вытирал с лица кровь.
Быстро подошедший к другу Каланар опустился на корточки, и внимательно всмотрелся в его глаза.
— Хвала КоаДиву, ты справился с ударом! Всё в порядке? Сможешь продолжать путь?
Блондин улыбнулся, и приняв руку Каланара, поднялся. Прислушавшись к ощущениям, он кивнул, и ответил:
— Вполне. Пара зелий, хороший сон, и я буду готов лично собрать хворост, чтобы сжечь ту тварь, которая принесла это в наши земли! Расскажешь, что это было, Калан?
— Расскажу, что смогу, друг. Но сначала, давай закончим свои дела, а разговоры оставим на дорогу. Тагор, ко мне!
Серый пёс подбежал к хозяину, и нетерпеливо взрыкнув, ткнулся носом в его ладонь. Потрепав пса за ушами, Каланар подошёл к обломкам кареты, и найдя под ворохом женской одежды одинокий ботинок, протянул его собаке.
— Тагор, ищи след! Нападение произошло часов пять назад, они не могли уйти слишком далеко!
Глава 2
Ночная дорога плавно текла под ногами неживых скакунов, а бегущий рысцой Тагор даже не оборачивался на без устали переставляющих ноги существ.
Парящий над псом фонарь освещал дорогу по всей ширине, и едущие следом мужчины даже не напрягали зрение, пытаясь всмотреться в ночную картину.
Беседа друзей текла неторопливо, но тяжело.
— Когда я увидел этот узор, меня перенесло в дворец императора. Я пробыл там не меньше часа, и то, что там творилось… Каланар, это совсем не было похоже на морок, или сон! Слишком правдоподобно, слишком подробно! Дворец императора превратился в гнездо такой твари, что я едва не убежал, когда её увидел! Это было какое-то царство цветочного безумия! Лицо человека, который беседовал со мной отвалилось от черепа прямо во время разговора, а под ним оказались шевелящиеся цветы! Мерзость земная, что это было, друг?!
Каланар, который, казалось, ушел в себя и не слушал блондина, тем не менее, через короткую паузу ответил:
— Когда в медитации я говорил с КоаДивом, он направил в эти земли, но не поведал, что меня ждёт. Он сказал только про взошедший цветок Зла, и попросил развеять тьму, повисшую над княжеством Риккатис. Она не даёт его взору увидеть, что здесь происходит.
Немного помолчав, он продолжил.
— Эти земли я люблю особенно сильно. Здесь мы выросли, здесь наши родные, здесь наше детство и самые лучшие воспоминания. Я не хочу, чтобы здесь произошло что-то страшное. Зная тебя, друг, я не сомневался, что ты, Олган Ва Коррис — потомственный старший охранитель княжества Риккатис, имеешь точно такое же стремление — сохранить эти земли и покой на них. Поэтому я без сомнений обратился к тебе. И как другу и соратнику я расскажу тебе, что это было.
Достав из седельной сумки флягу, Каланар немного отпил, поднял лицо к ночному небу, и вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, продолжил:
— Ты прав — это была не совсем иллюзия. Точнее, совсем даже не иллюзия. Те твари, которых мы видели — это кто-то, кого создают эти цветы. И, боюсь, это всё один большой организм… Но самое страшное в том, что то, что они показали в своих видениях, это была не попытка запугать, а линия судьбы. Понимаешь?
— Нет, — честно мотнул головой блондин, водрузив на голову широкополую шляпу.
— Я думал, что только КоаДив может видеть пути судеб и создавать их, однако, увиденное нами было одним из вариантов будущего, уже созданным, и пугающе близким к той линии судьбы, на которой сейчас находимся мы. Понимаешь, чем более вероятность события слаба, тем менее отчётливо её видно в таких вот видениях. Мы же с тобой видели всё в слишком подробных деталях. А в иллюзиях слабое место — глаза разумных. Ты сразу поймёшь, что находишься в иллюзии, стоит тебе пристально посмотреть в глаза любого разумного. Поэтому те, кто творят иллюзии, чаще всего скрывают лица.
— Отродья Тьмы, Каланар! Я понял только то, что эта дрянь могущественнее, чем простой воскресший колдун! Скажи только ещё одну вещь: что ты имел в виду, когда говорил про один организм? — в сердцах воскликнул Олган.
— Есть существа, которые как озёра, соединённые подземными переходами. Разделённых озёр на поверхности могут быть десятки, но по сути это один водоём. Так и с такими существами. Всё они являются частью чего-то одного, единого существа, единого разума в разных проявлениях
