На тренера надежды никакой.
На прощание тетя Маша поцеловала меня в щеку. В нос ударил резкий запах дешевой водки.
– Так на маму похож, – сказала она и ее голос сорвался.
Я обнял ее и улыбнулся. Когда тетя заводила разговор о матери, значит, она доходила до нужной кондиции. Еще рюмка-другая и уснет.
Что до матери – да, похож. По крайней мере, если судить по фотографиям. Вживую я ее не помнил, как и отца. Они разбились, когда мне только исполнилось три года. Ехали на машине вместе с тетей Машей, которая и была за рулем, когда на встречку вылетела фура. Автомобиль понесло и их выкинуло в кювет. Отец умер сразу, мать уже в реанимации. Тетя выжила. И хоть и не была виновата, но это ее надломило.
Я тряхнул головой, скидывая морок прошлого. Было и было. Давно это уже все пережили, надо двигаться дальше. Сейчас самое главное – предстоящий турнир.
Не скажу, что у меня были какие-то особые надежды на его счет. Что обычная детско-юношеская спортивная школа могла противопоставить профессиональным академиям? Да ничего. Мы даже не СДЮСШОР. Поэтому что имеем? Ободранные мячи, тренера-пьяницу и поле с кочками за школой.
К тому же, возраст у нас уже подходил. Почти всем нашим семнадцать, это я на год младше к ним случайно затесался. После совершеннолетия всех вежливо попросят из системы детско-юношеского футбола. Государство дало нам все, что могло. Да и так понятно, профиков из нас не вышло. Теперь на вольные хлеба, играть любителями. Или скорее уж учиться и работать. Так будет более правдиво.
Но на прощание хлопнуть дверью хотелось. Вот мы и заявились на областной Волжский турнир. Даже денег на взнос собрали. Большинству помогли родители, я же подрабатывал в тайне от тети курьером.
– Кулик! – окликнул меня уже на улице знакомый голос.
Ко мне спешил наш долговязый нападающий Максон. По совместительству – лучший друг. Длинный с горбинкой нос, чуть оттопыренные уши, зато идеально зачесанные волосы и выбритые виски. За прической Максон следил лучше, чем за состоянием бутс.
– Как мы их вчера, а? – улыбался он, словно жил в престижном районе Самары, а не на Портянке. – Все три игры выиграли. С первого места вышли.
– С группой повезло, – сухо заметил я. – Сегодня самая заруба будет.
– Ну так порубимся, – легкомысленно ответил Макс. – Ты чего рюкзак взял?
– Мяч, фишки, вода, бутсы, форма. Это только ты после игры не переодеваешься. Погнали быстрее, а то опоздаем.
– Куда опоздаем? Времени еще вагон.
– Я через Волгина пройти хочу.
– Опять на своих иносов будешь пялиться?
Я не ответил. Ну да, так уж получилось, что мне повезло дважды. Если, конечно, это можно назвать везением. Мало того, что иномирцы появились в моей родной Самаре, так в довершение ко всему – еще и в нашем районе. Да что там, практически на соседней улице.
Конечно, нас сначала даже временно выселили. Правда, через месяц вернули обратно. Лишь ближайшие дома к городу, окруженному туманной стеной, оставили безлюдными, да выставили солдат и ограждение. Теперь район пересечения Мориски и Гагарина был четко заблокирован.
– Что там хочешь увидеть? – пожал плечами Макс, когда мы вышли на Волгина. – Один хрен ниче не видно. Туман и туман.
В этом он оказался прав. Сама улица, за последний год обзаведшаяся новыми тротуарами, бордюрами и даже постриженными газоном, была густо засажена деревьями. И без тумана на таком расстоянии мало что разглядишь. Последний и вовсе делал это невозможным.
Однако, каждый раз, когда я проходил здесь, сердце начинало бешено биться. Будто вот именно сейчас что-то должно произойти. Понятное дело, ничего не происходило. Но меня продолжало сюда тянуть.
Мы прошли улицу и свернули к остановке. Благо, ждать пришлось недолго. Вот уж в чем главный плюс появления иномирцев – после них в Самару вдохнули вторую жизнь. Дороги стали делать и вовремя ремонтировать, автобусов и трамваев на маршрутах добавили, строили новенькие гостиницы.
А как иначе? Наша волжская провинция прогремела на весь земной шар. Поначалу власти даже думали не пускать иностранных журналистов, а город сделать закрытым. Но почему-то передумали. Вроде как сами иносы на этом настояли. А в последнее время и вовсе пошли на серьезные послабления. Журналисты и туристы ломанулись сюда рекой. И то, поговаривали, что за ними хорошенько присматривали спецслужбы.
Мы между тем спокойно сели на новенький трамвай с цифрой «3». Ехать на нем недолго, до «XXII Партсъезда». А там уже пересядем на семерку и до стадиона доберемся. Но важно другое, если занять самое высокое место в конце вагона, то в момент пересечения Волгина будет виден дальний блокпост. За которым уже и раскинулся сам город.
– Все равно ничего не видно, – понял все Макс, когда моя физиономия прилипла к окну.
– Отстань, – отмахнулся я.
Потому что в этот момент мы как раз выехали на перекресток. Ничего особенного, все как обычно. Куча туристов и журналистов, которые бесцельно бродили по улицам. Они приехали посмотреть иносов, но видели только туман. Ближе к чужому городу их не пустят солдаты. Сейчас немного побродят и поедут «на Дно» пить разливное пиво. Потом на пляж или за Волгу. Ловить последние теплые деньки августа.
Я прищурился и даже перестал дышать от удивления. Неожиданно в плотном тумане показалась крохотная прореха на уровне третьего этажа. И пара огненных глаз, которые буквально припечатали меня к месту.
– Назови свое имя! – повелел властный, полный необъяснимой силы голос.
Ему нельзя было противиться. Я понимал, стоит незнакомцу захотеть, тот убьет меня щелчком пальцев. А может и щелкать даже не придется. Самое благоразумное было дать то, что он просит.
– Коля, – сказал я.
Однако легче не стало. Скорее даже наоборот. Незнакомец продолжал усиливать давление.
– Куликов Николай Федорович, – выпалил я.
И лишь тогда отпустило. Словно кто-то разжал жесткую хватку. Стало легче дышать, мышцы расслабились, только вот в правой нижней части живота резко заболело.
– Колян, Колян, ты чего? – испугался Макс.
Я обнаружил, что почти сполз с сиденья на пол. Надо же, даже не заметил. Слова Максима привлекли ненужное внимание со стороны кондуктора. Я поспешил сесть нормально, прислушиваясь к ощущениям собственного тела. Боль медленно стала затихать.
Другу я не сказал о случившемся. По одной простой причине – сам не знал, что сейчас случилось. Для чего иносу, а я явно разговаривал с одним из них, мое имя? Вписать в поздравительную открытку и прислать на Новый год? Можно просто смс отправить.
Раньше я бы точно не поверил, что такое может быть. Но когда
