Непрошенный насильник будто кладёт мазки грунта на холст – неторопливо, плотно, аккуратно трогает языком живот пленницы. Мускулы живота связанной Леи беспомощно сокращаются и подрагивают. Мужские зубы опять впиваются в её плоть. Ах! Пленница слышит, как похрустывают спелые чёрные колготки.
– Я тебя накажу… – бормочет мужчина сквозь полный рот женского тела. – Сознайся, ты ведь об этом мечтала, когда паковала себя, правда?
Женщина в маске дёргает руками. Пытается вилять тазом, мелко сучит коленками. Бесполезно, верёвочная растяжка не оставляет ей ни единого сантиметра для свободы действий.
«Хватит!… Хватит!… Пусть этот сон кончится! Пусть он исчезнет! Или… пусть он возьмёт меня в рот ниже живота! Слышишь, ты?… Возьми! Укуси меня там! Опусти лицо мне между раздвинутых ляжек – и впейся через трусики, чтобы я освободилась от этой тяжести!»
Мучитель действительно уходит ниже, но слишком низко. Он сосёт и лижет крепкие, гладкие, упругие бёдра Леи Радимовны от колен до паха. Его пальцы прищипывают потные капроновые женские ляжки, словно края клубничного пирога. Много-много мелких пощипываний. Иногда мучитель слегка выкручивает оттянутую кожу. Лея обливается потом, мяукает в чёрный кляп.
– Вы-ы-ы… выв!
Её снова лижут. Лижут везде – обгладывают ляжки, колени, внутреннюю часть бёдер, упругие складки слева и справа от лобка.
И вдруг укус! Укус! Ещё укус! Целая серия укусов вокруг трусиков.
«Не туда! Не туда!»
Распятая Лея пытается подставить чужому рту своё сокровенное место, обтянутое липкими трусиками. Там всё горит и ноет, истекает жарким томатным соком. Лепестки влагалища распирают ластовицу колготок, словно боксёрская перчатка, но им нужно прикосновение. Движение. Им нужно хоть что-нибудь реальное, кроме впивающихся колготок.
«Укуси меня туда! Укуси!»
Не укусил. Обессиленная Лея роняет голову набок. Слюни текут изо рта, обегая кляп, соски ввинчиваются в блузку, постель тонет от выделенного пота и интимной жидкости, а мучитель вновь поедает её истерзанные, скрипучие капроновые ляжки, словно других мест у пленницы не существует…
Тесные, блестящие, чёрные колготки облегают ноги невольницы плотно, словно вторая кожа, и от каждого прикосновения скрипят как упаковка с чипсами. Лея Беликова вся звенит от своей обтянутости и растянутости, не в силах пошевелить ни одной конечностью.
Каштановые волосы падают ей на лицо и лезут в рот, но их нечем убрать. Чёрные трусики под капроновым одеянием давно намокли как посудная губка. Соски распирает от прилива крови и возбуждения, они выпирают из блузки крошечными наконечниками копий.
– Я тебя накажу…
– Ы-ыв-выы…
Привязанные женские пятки босы, их покрывает только тугой капрон. Мужчина в серой рубашке трогает её ступни, целует её пальчики. Если он и сексуальный маньяк, то очень вдумчивый, аккуратный. Он играет со своей случайной жертвой очень бережно, ласкает ей бёдра и соски, с хрустом разминает сладко скрипящие полные икры. Между мужскими пальцами и капроном проскакивают синие искры статического электричества.
Мокрые раздвинутые ляжки Леи Радимовны гудят как бетонный плац под каблуками солдатских сапог. Пленница повизгивает и рычит. Она ещё изредка пытается отползти, повернуться, соскользнуть с влажной разобранной постели, но кандалы держат её неподвижной… и избавляться от мерзкого насильника нет уже ни сил, ни желания.
Кажется, мучитель разделся. Он ласково, вполсилы хлещет свою рабыню по щекам, грудям и ляжкам. Мнёт её ягодицы в звонких колготках. Колготки обтягивают Лею до того туго, что ни от чего не защищают, лишь обостряют интимные ощущения в нервных окончаниях.
Запустив руки под прозрачную блузку, вор-мучитель ловит Лею за соски. Он раздражает их, дразнит, крутит, словно маленькие гайки, играет с ними как с кнопками электронного тетриса.
– Тебе нравится, что я участвую в твоей игре?
– Авы-вы!…
И в это время мужчина наносит пленнице лёгкий хлопок прямо между прикованных ног!
Шлепок в тишине просто оглушительный. Трусики, натянутые как телефонная мембрана, издают сочный сырой звук – словно щёлкнули резинкой по футбольному мячу. От неожиданности Лея подскакивает на постели, но верёвки и наручники не дают ей взлететь под потолок.
– Ыы-ы-ы-ы!…
Убедившись в своём бессилии, Лея глотает выступившие слёзы, снова обмякает, по её телу носится дрожь, мужчина продолжает пороть её ляжки и мучить соски… и женщина безмолвно просит, чтобы он схватил её между ног и сжал в кулак – поскорее, побольнее и покрепче! Чтобы он содрал с неё хлюпающий капрон и трусики, сел верхом, вошёл и изнасиловал до помутнения в глазах…
Словно услышав пленницу, мужчина опускает лицо между измученных капроновых бёдер и вдыхает запах пленницы полной грудью. Из белья распластанной женщины неслышно текут сладкие женские ноты. Мужчина начинает их слизывать прямо через тесные чёрные колготки…
– Я тебя накажу… накажу…
***
– Тебе понравилось сегодня?
– Ты ещё спрашиваешь! Лея, ты самая сладкая и потрясающая фантазёрка на свете! В какой-то момент я действительно ощутил себя преступником, забравшимся сперва на чужой балкон, а потом в постель чужой женщины…
– Я люблю тебя, мой сексуальный ворюга.
Двое, обнявшись, лежат в постели. Верёвки и серая рубашка комом сброшены на пол. Руки и ноги Леи свободны, лишь на лице ещё видны следы от кляпа.
Лея и Вадим женаты уже пять лет.
Им просто сказочно повезло друг с другом.
