собой. Его задержали через три года и повесили во Владикавказе в 1861 году. Перед смертью он станцевал со связанными руками и сам подбил под собой стул на виселице. До сих пор поют в народе песню о его славных делах.
Тотырыхъ Илаев ходил в набеги на ставропольских казаков, угоняя стада их коней, но однажды его лошадь ранили во время очередного налета, а его самого захватили в плен. Казаки облили его керосином и сожгли живьем. Позже его товарищи завернули его останки в бурку и передали родным.
Ахмат Илаев был участником Ашиновской экспедиции в Эфиопию. Руководители экспедиции основали там форт, но были разбиты и изгнаны французскими колониальными войсками в Египет. Деньги закончились, а возвращаться на родину надо было на корабле. Десять осетин бросили жребий, и он выпал на Ахмата Илаева. Он убил и ограбил каирского ювелира, но пожалел его сына — подростка, который впоследствии описал его полиции. Ахмата объявили в розыск. В результате все ушли на родину на корабле, а Ахмату пришлось добираться пешком через Турцию и Грузию. И лишь через год он попал обратно в Ардон. Умер он от сибирской язвы, сидя за столом в белой черкеске — окруженный близкими, покрытый гнойными язвами и презирая смерть.
Сын его Хаджумар Илаев, как я отметил выше, увековечил нашу фамилию в названии бухты на Острове Александры — Архипелага Франца- Иосифа — Бухта Илаева Хаджумара Ахматовича.
После того, как Илаева Дадока Ахматовича — отца моего папы и моего дедушку — в 1919 году повесили в Пятигорске в возрасте двадцати одного года, моей фамилии стали известны непосредственные исполнители его ареста и убийства — подполковник контрразведки при штабе главнокомандующего войсками Терско- Дагестанского края Александр Васильевич Икаев и хорунжий Захар Иванович Икаев — оба уроженцы станицы Ардонской. После разгрома белой армии Захар Иванович был арестован в Баку и расстрелян бакинской ЧК, но вот его дяде Александру Васильевичу Икаеву удалось сбежать. Женившись на оперной певице Лещинской из Ростова- на- Дону, они открыли в Париже магазин турецких ковров. Однако его младший брат оставался в Ардоне и был живым воплощением Александра Васильевича, так были внешне похожи эти братья. Многие Илаевы, хорошо знавшие их обоих, порой застывали на месте, когда внезапно встречали его. Долго это продолжаться не могло, и однажды летом 1938 года его обнаружили в поле с воткнутыми в горло вилами. Убил его по законам кровной мести Бабе Илаев…
Каждый из нас, подростков, после услышанного от старших, хотел и стремился также войти в историю своего народа и прославить фамилию. Когда мои дети подросли, я им также описывал и перечислял факты о наших славных предках, называя их имена и подвиги.
Но вернемся в 1952 год. В один из июльских вечеров по единственной затемненной улице Суадага поднимался «Москвич 401». Вскоре машина остановилась и из салона вышла женщина с фонарем «летучая мышь». Освещая дорогу перед собой, она направилась к одному из домов и подойдя к воротам стала громко в них стучать. Двери в воротах открылись и после короткого разговора женщина с фонарем, а это была Адто, вошла внутрь. Так началось сватовство моего отца к моей матери…
После свадьбы родители переехали в Алагир, где мама продолжила работу в школе, а папа устроился нотариусом, хотя вскоре его перевели помощником судьи. На эту должность его назначили после окончания в 1952 году заочного юридического факультета Бакинского университета. В Алагире мои родители снимали комнаты в доме родителей матери будущего главы республики Вячеслава Зелимхановича Битарова, его самого еще даже и в проекте не было, потому что мама его была еще молодой незамужней девушкой.
В 1958 году троцкист Хрущев со своими приспешниками решил вернуть репрессированные народы на места постоянного проживания, чтобы создать некий баланс антисталинских сил и большинства народа, придерживавшегося сталинских принципов. Однако в суете Хрущев «забыл» о крымских татарах, вероятнее всего из- за присоединения Крыма к Украине в 1954 году. Высланные народы Северного Кавказа массово стали возвращаться на места прежнего исторического проживания, однако в их домах, оставленных в 1944 году, вот уже четырнадцать лет проживали русские и армяне, грузины и евреи. Теперь они в спешном порядке были вынуждены покидать насиженные места переезжая на Ставрополье, Краснодарский край, Ростовскую область и дальше на север. И когда чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы вновь осели в своих селах и аулах, оказалось, что среди них нет врачей, учителей, юристов и служащих с экономическим образованием, не хватает инженеров и агрономов.
Русские категорически отказались ехать к ним, ни за какие коврижки. Остались специалисты- осетины, которых обком Северной Осетии в приказном порядке обязал отправлять на территории этих репрессированных народов для оказания им помощи в деле подготовки местных кадров. Обком возложил на районные партийные комитеты выполнение своих директив. Первый секретарь Алагирского района на собрании партийного актива предложил определиться по кандидатурам из числа коммунистов персонально. Многие категорически отказывались работать в соседних республиках, аргументируя отказ любыми причинами — объективными или субъективными. Папа также отказался выезжать в Чечню для подготовки местных кадров в отрасли работы силовых структур — прокуратуры и милиции. Однако события, последовавшие в самом ближайшем будущем, вынудили отца изменить решение и принять предложение первого секретаря Алагирского района. А произошло вот что: бывший полковник царской армии, а ныне довольно престарелый «труженик востока» — 82 летний Диамбеков Александр, находясь в одной компании с близкими Илаевым родственниками, привел себя добровольно в нетрезвое состояние и разоткровенничался. Позволил себе искренне рассказать о своем прошлом — о взрыве в 1920 году на Гизельдонской гидроэлектростанции, где работал инженером, и о том, как ему потом пришлось скитаться и прятаться на просторах необъятной страны от ОГПУ. Родственники наши пришли в восторг от услышанного, но среди них оказался инструктор районного комитета партии, который этим же вечером написал на своего зятя донос в КГБ. Но он забыл, что на дворе 1958 год и что режим уже не тот, как десять лет назад. В результате письмо попало к первому секретарю Алагирского райкома партии, и он, торжествуя и ухмыляясь, дал почитать его моему отцу:
— Ну что, Георгий Дадокович, собирайтесь в Чечню, будете прокурором в Веденском районе работать — самом большом районе Чечено- Ингушской АССР с населением двести тысяч человек, а письмо можете забрать с собой. Вы ведь понимаете, что дело могло принять несколько другой оборот, если бы я дал ход этой бумаге. Вам на сборы дается десять дней. В республиканской прокуратуре Грозного получите все дальнейшие
