например, толпу протестующих мертвецов с транспарантами.
Едва последние студенты уселись на свои места, как бронированная дверь в кабину машиниста с грохотом захлопнулась, напомнив крышку саркофага.
Поезд тронулся, но об этом можно было судить только по одному-единственному почти незаметному толчку. И все. Больше ничего не говорило о том, что мы покинули родной Город Аллию.
Кажется, поезд ощутимо тряхнуло, эффектно разбудив нас. Как и многие, я разлепила глаза и принялась зевать. В голове промелькнула мысль, что сейчас в вагон ввалится какой-нибудь наряженный вампир и, щелкнув клыками, поинтересуется, напугал ли нас этот милый фокус.
Но вскоре стало ясно — случилось что-то непредвиденное. Эльвира, прикорнувшая вместе со всеми, посмотрела на часы и, вскочив как ужаленная, принялась колотить в дверь к водителям.
— Что случилось?
— Поезд переехал огромного мутанта?
— А нас выпустят с ним сфотографироваться? — доносилось со всех сторон.
Эльвира только одернула свою полупрозрачную блузку с глубоким вырезом и зло зыркнула на шутников.
Наконец, Эльвире открыли. Показавшийся в дверном проеме машинист выглядел слишком бледным, и это не осталось незамеченным. Но, прежде чем мы успели завалить его вопросами, Эльвира бесцеремонно втолкнула парня обратно и зашла следом, захлопнув за собой дверь.
— Нет, вы посмотрите, что вытворяет эта драная кошка! — прошипела рядом со мной незнакомая девица, злоупотреблявшая косметикой. — Говорят, она старается не подпускать девчонок к вампирам, боится свое место потерять…
Дверь внезапно открылась, явив слегка побледневшую и крайне недовольную Эльвиру.
— Тихо! — предупреждая вопросы прикрикнула она, а потом добавила слегка убитым голоском: — Там пути передвинулись, вот мы и стали. Сидим, ждем, досматриваем сны. Всем все ясно?
Разумеется, нет. Если бы слова имели ударную силу, то гвалт вопросов попросту сбил бы нашу вожатую с ног. Не ожидая такого напора от всегда покорной группы, Эльвира растерялась и лепетала что-то невнятное. К ее счастью, дверь снова открылась. Второй машинист подхватил Эльвиру под локоть, одарив толпу тяжелым взглядом, остудившим самых настойчивых выпытывателей истины. Миг — и мы снова остались предоставлены сами себе.
Ожидание длилось больше часа. Кто-то нервничал все сильнее, кто-то, правда, всего лишь считанные единицы, умудрились снова заснуть. Я не вступала в дебаты, а молча гипнотизировала взглядом дверь. Может снаружи ничего и не происходило, но разве это не единственный шанс за всю экскурсию посмотреть на что-то не по плану вампиров? Все мои друзья в этой ситуации непременно попытались бы выбраться наружу. А от долгого сидения в закрытом помещении мне уже начинало казаться, что воздуха в вагоне становится все меньше и меньше. Тут меня посетил «гениальный план».
Я встала и, стараясь не идти слишком быстро, пошла к двери, на вопросы других студентов отвечая, что мне стало плохо.
Наверно, от мысли, что меня сейчас развернут обратно, мое лицо действительно выглядело самым паршивым образом, потому один из машинистов, увидев меня на мониторе, открыл дверь.
— Что случилось, Танит? — Эльвира сиротливо примостилась на откидном сиденье. В руках она держала чашку непрезентабельного вида, судя по запаху, с кофе.
— Мне плохо. Кажется, у меня началась клаустрофобия, — я виновато потупила взор, пытаясь, не выходя из образа, рассмотреть обстановку. Увы, пульт управления поездом не представлял собой ничего интересного, а рассмотреть что-то за окнами из-за яркого света внутри салона оказалось затруднительно.
— В вагоне, в каждом кресле, есть персональная аптечка для пассажиров. Выпей одну таблетку успокоительного, если не поможет через десять минут вторую. Не больше, — устало откликнулась Эльвира, даже не глядя на меня.
— Может дать тебе снотворного? — участливо спросил один из двух машинистов, тот, что помоложе.
— Снотворного? Да что случилось-то?! — испуганное лицо получилось у меня почти без усилий. — Когда нас отсюда вытащат?
— Мы тут надолго застряли. До обеда, если не дольше… — Эльвира отхлебнула кофе и снова уставилась в одну точку. — Из Аллии не могут так быстро взять и выслать междугородний транспорт, нужно согласовать по всем инстанциям. А с вампирами из поезда нет постоянной связи. Может, они конечно и вышлют кого-нибудь искать нас, когда мы не приедем в срок, но впереди еще восемь развилок, им будет непросто нас найти.
Непривычно тихая и поникшая Эльвира — невиданное зрелище, но скорее всего она просто огорчилась из-за утерянной возможности построить глазки кому-то из вампиров. Оба машиниста спокойно и меланхолично изучали на широкой приборной панели показания приборов и внимания на наш разговор больше не обращали.
— А нам самим никак не починить? — робко подошла к ним ближе я.
— Да нечего чинить! Это только старые поезда ломались и сходили с рельс, ты разве в школе не учила? Развилка там прямо перед поворотом сдвинута, вот и не едем дальше. Видишь? — мужчина, даже не оборачиваясь ко мне, ткнул пальцем в один из мониторов, где красным светом горели разрозненные нити.
— Тогда… можно я хотя бы на ступеньках снаружи посижу? Может лучше станет. С лекарствами у меня организм не очень дружит, если честно…
— Танит!!! — Эльвира взвилась на ноги, гневно сверкая глазами. — Сейчас так тебе посижу, на всю жизнь запомнишь!
Вожатая замахнулась на меня, но потом опомнилась и, уже не крича, сказала:
— Марш обратно в вагон.
— А что, пусть выйдет.
Вначале я даже не поняла, кто сказал эту фразу, а потом сообразила что второй машинист, пожилой мужчина, отбивший раньше одним взглядом желание у всех задавать вопросы, при мне еще не проронил ни слова. Эльвира побледнела, услышав его слова, сказанные с какой-то странной интонацией.
— Как же… нельзя студентов выпускать… опасно… — промямлила она.
— Ничего, они уже взрослые. Детекторы движения молчат. Все время как мы здесь остановились. И тепловые тоже. Кто вообще знает, сколько времени пути передвинуты? Хочешь дойти до поста, посмотреть, что с переключателями там стряслось? От поезда метров двести напрямую. Небось, наша консервная банка тебе раем после этого покажется, а Танит? — машинист подмигнул мне.
Я попыталась вдохнуть воздух для положительного ответа, а обезумившая от страха Эльвира замогильно взвыла:
— Виталий Аркадьевич, да нас же под суд… да нас живьем кремируют! Вы не шутите так!..
— А кто узнает? Вот я бы в здравом уме не поверил в рассказ о том, что молоденькая красивая девица полезла наружу передвигать какие-то рычаги в заброшенный пост.
— Но кто-то же сдвинул развилку…
— Да еноты какие-нибудь в окно пролезли, вот и весь рассказ, — Виталий Аркадьевич рассмеялся, глядя на трясущуюся от ужаса Эльвиру.
— Вы серьезно?! — в глазах вожатой мелькнула ярость, она хотела что-то еще сказать, но только беззвучно открыла и закрыла рот несколько раз, бесчувственным кулем рухнув в руки молодого машиниста. Я успела
