Что-то твоя теория плохо работает!
— Нормально работает! — вставая с земли, ответил Ялок.
Поднявшись, он вплотную приблизился к Сатсу. Поймал его взгляд и строго сказал, — Просто ты сам не веришь. Или, точнее, не хочешь верить в то, что этот мальчик тоже ты.
Проекция пацана пропала. Сатс отступил назад. Его лицо покрылось скорбью и жалостью. Он подошёл к камню и опустился на него. Его руки всё ещё сжимали зайца.
— Думаешь, раз прошёл первое испытание, значит, всё умеешь? — продолжил Ялок. — За первым будут другие. Прежде чем ты сможешь забрать своё, тебе придётся очиститься.
Но Сатс уже не слушал. Под нахлынувшими воспоминаниями детства он сам превратился в пацана лет тринадцати. Взгляд уставился вдаль. Руками он сжимал зайца. По щекам текли слёзы.
— Он прав. Я такой же, — бубнил он себе под нос. — Отец ушёл от нас, — Сатс шмыгнул носом. — А когда приходил, то ломал мои игрушки, которые дарили мне мамины коллеги по работе.
Сатс сильнее сжал зайца. Печаль Куба нарушилась лёгким ветерком.
— Мать не выдержала. Начала срываться на мне. Я стал для неё помехой. Один. Всегда один.
Яркое доселе Солнце стало краснеть. Сатс выдохнул и вытер слёзы. Но глаза его остались лихорадочно гореть.
— Когда мне было шестнадцать, мы переехали. Точнее, переехала мать с новым отчимом. А я остался на улице с тем, что было на мне. Сначала поселился в общаге мореходки, потом ушёл в море.
Задул солёный ветерок. Сатс превратился в сорокалетнего моряка.
— Море — мой спасательный круг. Бегство от реальности жизни! — На миг на лице Сатса промелькнула улыбка, но безумный взгляд моментально стёр её следы.
— Но на берегу мне не было куда бежать. Везде всё одно. И я пил. Пил и пил.
Ветер стал поднимать сухие листья. «Пил… пил…» эхом шелестели они. Ялок насторожился. В поле появилась энергия Жалости. Но Сатс продолжать свою исповедь.
— Всё пропивал. Домой возвращался в жалком виде…
"Вот она, одна из сестриц", подумал Ялок, — "Сейчас прибудут ещё две". Сатс стал шестидесятилетним ребёнком. Блеск его глаз потускнел. В сердце вселилась жалость.
— Жена ушла. Дети отвернулись. Бесполезная жизнь…
Ветер усилился и прошептал в ответ. "Бесполезная жизнь. Ты никому не нужен".
Сатс склонил голову. — А я, — продолжил Сатс, — день изо дня делал то, что мне не нравится, и заливался… Ни друзей, ни гостей…
— Они все отвернулись от тебя, — прошелестел ветер.
Ялок достал из сумки веретено и домик с паучком. Паучок выбежал и сразу соединил веретено с домиком. Ветер заколыхал паутинку. Сатс сжимал зайца и тихо плакал. Мир в округе покраснел и потемнел. Ветер усилился. Ялок стал покручивать веретеном. Паучок спрыгнул с домика и пропал в траве.
— Поверь мне, на Земле нет людей без психологических травм, — Ялок подошёл к Сатсу. — У каждого случается своя беда. Масштабов его вселенной. Это тяга Духа к приобретению опыта. Опыт приводит к Мудрости.
— Или не приводит, — огрызнулся Сатс.
— Всё зависит от твоей воли. А Воля — это непосредственное проявление Духа.
— Ааа. Меня сейчас стошнит от нравоучений, — злился Сатс.
— Что тогда? К демону пойдёшь? — спросил Ялок.
— Может, ты и есть демон? Или он твой бос? Может, ты меня ведёшь прямиком в его мясорубку. Я тебя даже не знаю. Почему я должен тебе доверять?
— Доверие — это твоё умение быть искренним. Умение раскрывать себя миру, — произнёс Ялок. — Если ты что-то хочешь взамен, то это уже продажа.
— Да пошёл ты, — прохрипел Сатс.
Он превратился в сухого старика. Заяц в его руках выглядел нелепо. Ветер шептал обрывками слов. Словно эхо, он повторял за Стасом чувство обиды. "Ну где же ты, третья сестрица?", подумал Ялок. Он подошёл и присел к Сатсу. Потрепал зайку.
— Тут смотря с какой стороны посмотреть. Тебя обижали или ты обиделся?
Ялок встал и отошёл. В его руках крутилось веретено. Он то и дело перебрасывал его с руки на руку.
— Хочешь сказать, что это я во всём виноват? — встрепенулся Сатс.
— Всё, что привело тебя в это мгновение — только твоя заслуга!
— Ах, вот оно что! — Сатс приобрёл свою земную внешность. — Виновен по факту рождения?
— Это ты так видишь. В реальности просто родилась жизнь в определённых условиях.
Ялок продолжал жонглировать веретеном.
— Это не условия. Это борьба за выживание, — Сатс встал с камня. — Сложно сохранить человечность.
— А вам то и надо всего лишь её сохранить! — Ялок сделал паузу. — Если ты чего-то хочешь, то ищешь возможности. А когда не желаешь, ищешь отговорки!
Веретено в руках Ялока крутилось с огромной скоростью.
— Хочешь сказать, что тогда я выбрал страдания как норму?
— Тот ребёнок выбирал выживание! Ты не виновен в том выборе, но сейчас у тебя есть другой: продолжать страдать или начать жить.
Сатс превратился в тринадцатилетнего пацана. Ялок подкинул веретено. Взмахнул руками, поймал его и натянул как сеть. Тёмно-красный мир попался в сеть и свернулся в шар. Ялок натягивал его сильнее. Шар уменьшался. Ветер и звуки пропали. Затянув максимально, Ялок отпустил красный шар и привязал к домику паука. Шар завис в воздухе. Мир снова стал зелёным и тихим.
— Сейчас бы черничного пирога, — потянулся Ялок.
— Что это было? — спросил Сатс.
— А что было?
— Сначала мне было жалко себя до презрения. Потом стало очень обидно. Когда же я испытал жуткое чувство вины, ты натянул шарик, и все эти чувства пропали.
— Что сейчас чувствуешь? — улыбнулся Ялок.
— Свободу! — улыбаясь, ответил Сатс.
— Вот и хорошо! А в шарик попались три сестрицы: Жалость, Обида и Вина. Тебе решать, что будет с ними.
— Лучше без них! — быстро ответил Сатс.
Ялок протянул ножницы. Сатс отрезал нить и отпустил шар в небо. Тот поднимался всё выше и выше.
— Ну вот, я готов. Куда дальше?
— Близится время Солнца. Значит, мне пора уходить, а Коле пора просыпаться. Вот тебе карта. Ты должен добраться до этого места, — Ялок ткнул пальцем в карту, — По дороге ничего ни ешь, необдуманно не пей. Слушай подсказки. Встретимся там.
Ялок сложил карту и протянул её Сатсу. Между ними на камне зашевелился заяц.
— Дайте карту мне! — попросил он.
— Вот твой дух-помощник! Сегодня он стал твоим рабом, — отдавая зайцу карту, сказал Ялок.
— Какой же он раб? Он друг! Правда, Напетс? — присев, Сатс обратился к зайцу.
— Меня зовут Напетс? — с радостью и удивлением спросил тот.
— А кто же ещё? Акшапетс, слишком длинно говорить. Напетс, самое то! Я тебе говорю! — Сатс погладил зайца.
В ответ тот изловчился и попытался залезть к Сатсу на спину.
— Мне пора, — сказал
