забуду. Я считал, что ты не столь важна для меня, как моя прежняя мечта уехать из страны. Как же я ошибался.
Я вздохнула, и аккуратно положила ладони на его руки, отстраняя от себя. Вспомнилось, что именно так, аккуратно, но бескомпромиссно он убирал мои руки, когда я бросалась со слезами ему на грудь, умоляя не оставлять меня. Тогда я услышала: «Прости».
– Прости, – вздохнула я, самостоятельно утирая слезы, но на их месте появлялись новые. – Как же я ждала эти слова, – улыбнулась я сквозь слезы и нежно погладила его по щеке. Руку не обдало током. Кончики пальцев не щипало. Просто теплая кожа, не более.
Олег прижался к моей руке и прикрыл глаза, затем поцеловал в запястье, а я отняла руку.
– Жаль, что так поздно, – добавила я и обошла замершего мужчину. – Прости, я спешу, – бросила за спину, не оборачиваясь, зная, что сейчас мужчина растерянно смотрит мне вслед.
А я прибавила шаг, потому что действительно опаздывала. К, как оказалось, самому родному человеку. Я уже предвкушала, как расскажу Никите о том, что, наконец, избавилась от своего наваждения. Исцелилась и готова жить.
На нашем месте его не оказалось, и я присела на лавочку в ожидании, глупо улыбаясь своим мыслям.
Спустя десять минут я заволновалась. Никита никогда прежде не опаздывал на встречи со мной, не предупредив заранее. Достала телефон и увидела значок сообщения. От прочитанного, у меня дух перехватило, а сердце забилось как бешеное.
С номера Никиты мне пришло лаконичное в своем ужасе сообщение: «Будь с ним счастлива».
На глаза навернулись слезы, а я трясущимися руками стала набирать его номер. Телефон выключен. Закусила губу и чуть было не завыла в голос. На глаза попалась урна, в которую безжалостно выбросили шикарный букет. Что-то мне подсказывало, что вначале букет предназначался мне, так как состоял из моих любимых пионов.
Только не это! Он, наверное, видел меня с Олегом… Бог его знает, что мог подумать!
– Только не это! – шептала я себе под нос, стремительно выбегая из парка в сторону метро. – Я не могу его потерять. Только не его.
Проклиная себя за то, что не в силах поторопить подземный транспорт, я, с очумелым видом, теребила в руках сумку и перезванивала на отключенный номер каждую минуту, в надежде, что Никита выйдет на связь. После десятого раза, поняла, что дело зряшное, и откинула голову на окошко, прикрыв глаза и уговаривая себя не паниковать.
Вновь промелькнули воспоминания, но теперь уже с Никитой.
После отъезда Олега я месяц бездарно провалялась в постели, забросив учебу и даже элементарно отказываясь от еды. Каждый день я не хотела просыпаться, но просыпалась и либо смотрела в потолок, либо рыдала.
На уговоры родных я не поддавалась, и Максиму надоело мое состояние. Брат пошел на крайние меры. После угрозы Макса, что меня сдадут в лечебницу, пришлось возвращаться к жизни. Точнее, к ее блеклой копии.
Учеба интересовать меня перестала, но я добросовестно сидела на парах и вела конспекты. За спиной и даже в лицо шушукались, не упуская возможность меня поддеть и напомнить о том, что меня бросили. Я не обращала внимания, хотя каждый день умирала при каждом упоминании его имени. Однажды в столовой какой-то девице надоело мое игнорирование ее острот, и она стала нарываться на драку. Мне было плевать и на это. Я просто отвернулась от нее, даже слово против не сказав. Тогда она замахнулась, а я приготовилась к боли. Но ее не последовало. Неожиданно за меня заступился парень. С удивлением узнала в нем главного забияку и хулигана всего универа, от которого даже мне долгое время житья не было. Вот от кого точно не ожидала защиты.
С ним связываться не стали и от меня отстали, хоть и продолжали шептаться за спиной.
После мы стали с ним часто сталкиваться, но как прежде гадостей Никита мне не говорил и не подшучивал. Наоборот – здоровался и спрашивал как мои дела. На мое коронное «нормально», усмехался, но в подробности не вдавался.
Через несколько недель, в конце осени, он вызвался меня подвести. Я отказалась, но меня не послушали. Закинули на плечо и затолкали в салон. Зная повадки этого старшекурсника, я не удивлялась его беспардонности, надеясь только, что меня не в лес отвезут. Отвезли по назначению.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я тогда, хмуро на него поглядывая. Симпатичный. Не такой красивый, как моя большая и далекая любовь, но очень хорошенький. Такой у девчонок пользуется популярностью. Чего ему от меня-то нужно? Был в моей жизни один красавчик. Спасибо, достаточно.
– Ты напоминаешь мне меня. Когда-то я был в твоем положении.
– Бросила? – спросила я, против воли сочувствуя ему.
– Нет, – усмехнулся он. – Просто не замечала. Я ей не нужен, – пожал он плечами с грустной улыбкой.
– Давно?
– Почти два года уже.
Не нашлась, что еще сказать и, поблагодарив, вышла из машины.
А на следующее утро вновь увидела знакомый автомобиль у моего подъезда.
Несмотря на мое нежелание, у нас стало привычкой совместная поездка в университет и обратно. Через две недели я даже огорчалась, когда не видела знакомую иномарку под окнами с утра. Но Никита все равно приезжал, оповещая, что задерживается. Уже потом я узнавала, что часто у него не было утренних пар, но он все равно отвозил меня.
Однажды Никита явился ко мне домой без приглашения в выходной день.
– Так и знал, что ты тут сопли разводишь, – довольно кивнул он, подтверждению своей догадки, наблюдая, как я вытираю распухший нос. – Собирайся.
– Куда? – удивилась я.
– Увидишь. Только оденься теплее.
Мы приехали на территорию рядом с аэропортом.
– Зачем мы здесь? – хмурилась я, кутаясь в пуховик, ловя на варежку первые снежинки.
– Это мое любимое место, – ответил друг, расстилая на капоте и лобовом стекле плед. После помог мне на него лечь и сам пристроился рядом, закинув руки за голову.
Мы о чем-то болтали, а после над нами пролетел самолет. Очень близко. Казалось, протяни руку и дотронься до брюха железной птицы. От увиденного дух захватило, а я поняла, что это место стало и моим любимым тоже.
Понемногу, с помощью Никиты, мне удалось оттаять. Я чаще улыбалась, стала более общительной и куда реже плакала. Однажды у нас сложился забавный разговор:
–
