Книга Гроза - Ангелина Алексеевна Мирошина

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

выживают в условиях суровой таежной зимы, когда холод овладевает миром и мороз вгрызается в землю, намереваясь убить саму жизнь, что уж говорить о маленьких хрупких муравьях… Ей никогда не доводилось наблюдать как муравей откусывает отмирающую лапу товарищу, чтобы тот снова смог вернуться в строй рабочих. Впрочем, несправедливо ждать от щенка такой наблюдательности. Грозе в первую очередь хотелось играть и разрушать, а не сидеть часами у несъедобной горки, наблюдая за еще более бесполезной мелкой пищей. Как это водится среди псовых, первым в неизвестный предмет был воткнут нос. Смелое решение стало решающим моментом в знакомстве с этой колонией. Не стоило тревожить охранников, моментально впившихся в самое уязвимое и сокровенное. Гроза, вопя от ужаса и неожиданности, скуля и извиваясь побежала прочь от кусачей горки, забыв напрочь про палку, с таким трудом добытую ранее. Она ей очень нравилась, но муравьиная кислота крепко въелась в мягкие чувствительные ткани, вызывая одновременно и зуд, и щемящую острую боль. Волчице хотелось одного — как можно скорее убраться подальше от проклятого муравейника.

Поджав хвост и жалобно поскуливая, Гроза пробиралась сквозь заросли папоротника в попытках отыскать свой след. Что-то подсказывало ей, что она сможет вернуться в логово по той же самой дорожке, которую протоптала на пути к зловещей горке. Однако оказалось, что найти ее не так-то уж и просто. Над головой звучал шелест теплого ветра, едва задевавшего густые кроны нарядных сосен и елей, издалека раздавался крик пролетавшей мимо птицы. Несмотря на умиротворенность пейзажа, напряжение и тревога продолжали расти. Она вертела носом, тщетно пытаясь уловить нужный запах, но волнение только сбивало ее с толку. Волчице показалось, что она навсегда отрезана от родного логова и семьи, что мать больше никогда не согреет ее своим теплом и не защитит от опасностей, скрывавшихся в ночи. Ей стало холодно от одной только мысли об этом. И когда к ней пришло осознание всего ужаса, который сулила ей потеря родни, все ее мысли заняли поиск и концентрация на главном-запахе. Нюх, унаследованный ею от матери-волчицы, не мог подвести Грозу. Она только знакомилась со своей природной силой, ее чуткое обоняние еще не раз сослужит ей добрую службу и укажет верный путь, являясь одним из основных ее ориентиров в большом мире. Гроза поплутала еще пару минут среди кислицы и все же обнаружила то, что искала — примятую листву и следы своих маленьких лапок на осыпанной хвоей земле. Какое облегчение! Хвост волчицы тут же с гордостью был вздернут, она заулыбалась, не без бахвальства вышагивая к логову. Грозу распирало от гордости. Ее братьям и сестрам, как оказалось, возившимся близ входа и даже не перебравшимся к зарослям у пологого склона, было неведомо чувство, которое испытала она, добывая палку или совершая набег на целую колонию муравьев, что уж говорить о том, что они не пытались найти путь домой по собственному запаху. Ха, простаки! С боевым настроем и огромным распухшим носом Гроза приблизилась к ним, но была встречена не как героиня и великая воительница, а как наизабавнейшее явление. Возмутительно. Волчата затеяли игру, с визгом, полным восхищения, всей оравой наваливаясь на новоприбывшую. Они пищали с таким же задором, с каким распихивали друг друга в логове, едва находясь в состоянии что-нибудь разглядеть. Гроза страшно обиделась и сторонилась игры, огрызаясь и порыкивая, но затем, не в силах оставаться вдали от веселья, все же присоединилась к шуточной потасовке, все еще держа хвост трубой.

Глава 2

Несмотря на постоянный рост городов и технологический прогресс, не перевелись еще в мире места, которые цивилизация пока не успела отравить, где люди не гонятся за славой, карьерой и признанием, а просто живут, дышат полной грудью. Загадочный север. Суровые, густые и бесконечно зеленые таежные леса. Земля, пропитанная запахом кедра, сосен и лиственницы, изрезанная тропами дикого непокорного зверя. Источники, ключи, реки — чистейшие артерии, бьющие из-под многовекового покрова. Места, где не слышен гул копошащейся улицы, а человеческая внешность не превратилась в единицу измерения. Тут в людях сохранилось нечто первобытное и усердно отвергаемое жителями цифровых джунглей — утерянная часть самоидентификации, как это стало модно говорить. Люди, чьи мысли занимают теплый очаг и сытый скот, вопреки пренебрежению со стороны молодых обладают тайным знанием, которое они получили в наследство от диких предков и пронесли сквозь туман веков. С молоком простой матери они впитали любовь к земле, на которой выросли, к родному дому, теплому очагу и горячей пище. Приземленность ни в коей мере не делает их незначительней и тем более глупее среднестатистического горожанина. Напротив, довольствуясь малым, человек остается чист душой, не избалованный головокружительным разнообразием выборов и путей. Ему чуждо ощущение перенасыщения жизнью. Человек окружает себя вещами, которые он по-настоящему ценит, и слишком занят работой, чтобы попусту тосковать и хандрить. Многие под покровом пыльного мегаполиса начинают забывать, что, в сущности, они являются не венцом творения, а животными — слабыми, стесняющимися своей наготы, невероятно жадными и злыми. Это знание необходимо, чтобы выжить и обрести счастье в краю бесконечных лесов и гор, где твоя единственная крыша и надежда — лазурно-синий небосклон.

На окраине одного из одного из северных лесов стоит деревня с населением не более сотни человек. С трех сторон она окружена смешанным лесом, который растянулся на многие километры, в чаще своей переходя в темный хвойник. На отшибе же, где деревья растут гораздо реже, жителями была сооружена дорога — подъезд к населенному пункту для гостей и родных, иногда приезжавших позабавиться на опушке или поудить рыбу в реке. Туристы (так называли приезжих из города) любили эти места летом, но как только чувствовали приближение холода, тут же уезжали обратно в мегаполисы, чтобы не столкнуться с настоящей зимой и снегом, иногда доходившим до самой крыши крепких коренастых домиков. Они боялись пурги и наверняка не бывали в снежном буране. Их тела были недостаточно закалены и сильно обмякли для управления строптивой лошадью или колки дров. Впрочем, местных жителей их чудаковатые манеры и поступки лишь забавляли, от туристов никогда не ждали исключительной отваги и даже помощи, ведь им еще предстояло научиться жить без мобильной связи и уже такой же привычной части жизни, как желание есть и спать, — Интернета. О, первые дни пребывания в деревне меняли представление о времени. Часы будто бы стояли, лишь изредка подергивая стрелкой, издевательски подзадоривая, как кошка вертит хвостом перед обманутой, трясущейся от злобы собакой. Нужно было видеть фигуру

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70