другого.
— Мисс Гуднайт, сейчас два часа ночи, и я нахожусь на холоде в лесу, где была убита моя жена. Как думаете, я в порядке?
Мгновенно, все еще нежно, она ответила:
— Нет.
Он опомнился, затем напомнил ей:
— Вы собрались уходить.
Она не ушла. Она сделала еще один шаг вперед, склонила голову к плечу, но слегка повернула к нему лицо и посмотрела на него снизу вверх, изучая его черты.
Это тоже было мило.
Пока он разбирался с этим, до него донесся ее ласковый голос.
— Вы ее любили?
— Вы знаете ответ на этот вопрос, — немедленно ответил он, и она знала. Все знали. Чейз Китон совершенно ясно давал понять, и не только своей жене, какие чувства он к ней испытывает.
Фэй подняла голову и посоветовала:
— Может, вам стоит поговорить с кем-нибудь о, э-э… ваших чувствах.
— Вы вызываетесь добровольцем? — резко спросил Чейз.
Она даже не моргнула, прежде чем предложить:
— Если хотите.
— Без обид, Фэй, но человек, которого я выберу, чтобы выложить все дерьмо, что крутится в моей голове, не будет женщиной, которая дышит, ест и работает, но живет в мире фантазий. Вы не можете, не сбежав, справиться с собственной жизнью, которая, насколько я вижу, хороша. Так что, вам ни хрена не справиться с тем дерьмом, что у меня в голове.
Замечание было идиотским, но оно сработало. Ее плечи слегка поникли, и она отступила на шаг назад.
— Я просто пытаюсь быть милой, — указала она на очевидное.
— Было бы здорово, если бы вы потащили свою задницу обратно по тропе и оставили меня одного.
Она не двигалась. Но прошло всего-ничего, как она слегка наклонилась к нему и с нежностью сказала:
— Не думаю, что вас следует оставлять одного. Я вижу, что вы имеете дело с каким-то тяжелым грузом и явно пытаетесь справиться с ним в одиночку. — Она обвела рукой в рукавице место вокруг. — Вам нужно избавиться от ноши, Чейз.
Иисусе.
Гребаный.
Христос.
Этот голос, тихий, нежный, такой чертовски милый, произносящий его имя, ее ласковые глаза, устремленные на него.
Бл*ть.
Лучше, чем он мог себе представить.
Лучше, о чем он когда-либо мог мечтать.
И это все — не его.
И никогда не будет принадлежать ему.
А значит, наконец услышав, как она произносит его имя, было пыткой.
— Ладно, — начал он, — я пытался быть милым…
Ее голова дернулась, и она прервала его, удивленным, и снова, Боже, чертовски нежным тоном:
— Милым?
— Да, — ответил он, — милым, и вы поймете, что я был мил, когда я скажу, мисс Гуднайт, что не хочу, чтобы вы беспокоились. Не хочу, чтобы вы меня выслушивали. Мне не нужна ваша компания. Чего я хочу, так это чтобы вы утащили свою жирную задницу из леса и оставили меня, бл*ть, в покое.
Он видел, как ее тело напряглось, а бледное лицо в лунном свете стало еще бледнее.
Это длилось меньше полсекунды, после чего она развернулась и убежала с поляны. Она сделала это так быстро, что он лишь успел заметить полуночную тень ее длинных волос, струящихся позади нее, после того, как она исчезла из вида.
Но еще долгое время, после того, как она исчезла, Чейз Китон неотрывно смотрел ей вслед.
Поцелуй меня, Чейз.
Услышал он у себя в голове и закрыл глаза.
Вам нужно избавиться от ноши, Чейз.
В этот раз он услышал голос Фэй, и его глаза распахнулись.
Только этого ему еще не хватало.
Еще один демон.
— Бл*ть, — прорычал он, блуждая взглядом по поляне, но ничего не видя, ничего не слыша.
Здесь никого нет.
Никто ничего ему здесь не скажет.
Бл*ть.
Как и прежде, ночь за ночью, Чейз Китон зашагал через поляну к тропе и направился домой.
* * *
Два дня спустя…
— Тебя убьет, если ты придешь на ужин?
Стоя у прилавка, Чейз наблюдал, как Шамблз готовит ему кофе. Он почувствовал, как напрягся мускул на его щеке, возле которой он держал телефон, думая: «да, его бы убило, пойди он на ужин в дом своих родителей».
Или, что более важно, это склонило бы его к убийству родного отца, если бы ему пришлось дышать с ним одним воздухом.
— Ма, — сказал он в трубку, — как я уже говорил, я занят.
— Но ты вроде сказал, что отдел нанимает новых офицеров, и все возвращается на круги своя.
— Нанимает, но все еще далеко от нормального. Мы все заняты. Очень заняты. Когда устроили чистку, мы потеряли практически всех. Новых офицеров нужно обучить, и после того, что произошло, и как долго это продолжалось, граждане Карнэла не адаптируются за несколько месяцев к представителям власти, которым они смогут доверять. При возникновении проблемы они все равно звонят друг другу, а не в полицейский участок. А когда их усилия влекут за собой нежелательные последствия, а обычно так и бывает, мы должны наводить порядок. Я ни за что не смогу прийти на ужин на этой неделе.
— А на следующей? — не унималась она, когда Шамблз добавил в напиток вспененное молоко из маленького кувшина из нержавеющей стали.
— Как насчет того, чтобы через выходные я приехал в Аспен и пригласил вас на ужин? — предложил Чейз.
Ее голос был пропитан разочарованием, когда она ответила:
— Но ты же знаешь, что в третьи выходные февраля твой отец всегда ездит на турнир по гольфу во Флориду.
О, да, он прекрасно это знал.
А также прекрасно знал, что отец ездил во Флориду не на турниры по гольфу, а заниматься кое-чем другим, что, возможно, включало в себя спортивное снаряжение, но его использование маме было бы не понять.
К сожалению, Чейз понимал. Просто старался об этом не думать.
Шамблз повернулся, улыбнулся ему и накрыл стаканчик белой крышкой.
Чейз кивнул, но сказал в телефон:
— Так ли необходимо присутствие отца на нашем ужине?
— Чейз, ты и так не видишься с отцом, — тихо ответила она.
— Ма, ты же знаешь, что это намеренно, — так же тихо ответил Чейз, вытаскивая бумажник, открывая его и вынимая деньги. Он передал купюру Шамблзу, тот поставил стаканчик с кофе на стойку и повернулся к кассовому аппарату, пока Чейз продолжал говорить: — Итак, встретимся через выходные?
Она проигнорировала его вопрос и прошептала:
— Я хочу, чтобы вы двое залатали эту трещину в своих отношениях.
Этого не случится.
Никогда.
Потому что в их отношениях с отцом не было трещины, которую можно залатать. Много лет назад, когда Чейз хотел уйти из родного дома, уйти из-под гнета отца,
